— О чем ты, Арман? Какие цели? Так получилось.

Он ухмыляется.

— Я специально напомнил тебе, что документы выносить нельзя. Но ты их все равно вынесла. Ты работаешь на конкурентов? Лисова, признайся.

— Ты в своем уме, Арман?!

Он вдруг хватает меня за волосы на затылке и цедит:

— Не разговаривай так со мной, Лисова. Никогда.

— Мне больно, Арман, — прошу его.

Отпускает волосы и заводит машину.

— Арман, отвези меня в офис, пожалуйста, — прошу его. — Я еще раз все подготовлю.

— А подписи? Кто тебе их подпишет?

— Ты, — говорю уверенно.

Усмехается, но ничего не говорит.

Мы приезжаем в офис. Под пристальным взглядом Армана я распечатываю, формирую, сшиваю, раскладываю. Я вся сосредоточена на документах.

Спустя пару часов отдаю ему на подпись. Он молча подписывает.

— Документы положу себе в сейф, — говорит и уходит с ними к себе в кабинет.

Возвращается и зовет меня.

— Лисова, поехали по домам. У нас есть целых три часа, чтобы поспать.

Когда уже он подвозит меня к моему дому и останавливается возле подъезда, поворачивается ко мне и говорит то, что я знаю, но слышать не хочу:

— Но ты же понимаешь, что мы уже проиграли тендер?

— Почему? — сама знаю ответ, но вдруг я ошибаюсь.

— Документы выкрали намеренно. Теперь наши данные у конкурентов. Наше предложение уже не окажется лучшим.

— А вдруг…

— Не «вдруг», Лисова. Не «вдруг». А еще знаешь что?

— Что? — в горле пересохло и каждое слово дается мне с трудом.

— Ты подставила Антона. Вот что. Для него победа в этом конкурсе значила многое. Очень многое. Да и для тебя тоже.

Он усмехается и окидывает меня каким-то нехорошим взглядом.

— Не говори так, Арман, — прошу и берусь за ручку двери.

Но он хватает меня за запястье и удерживает. Перевожу взгляд на него.

— Но так должно было случиться, Лисова. Должно. Теперь ты моя.

— Что ты говоришь, Арман? — его слова и правда пугают меня.

— Моя.

Он тянет меня к себе. Кладет руку мне сзади на шею и наклоняет к себе.

— Арман! — возмущаюсь я.

Но он не обращает на это никакого внимания. Впивается в мои губы. Я опять безуспешно пытаюсь оттолкнуть его. Смотрю в его безумные глаза. И чувствую, как его рука оказывается у меня на талии.

Я все еще пытаюсь освободиться от него и со всей силы ударяю на клаксон. Раздается громкий сигнал, который прорезает тишину московского ночного двора.

Сигнал действует и на Армана. Он резко отпускает меня и оглядывается по сторонам. Воспользовавшись этим, я открываю дверь и выбегаю из машины. И, только забежав в подъезд, прислоняюсь к стене и пытаюсь осмыслить произошедшее.

Глядя на то, как лихорадочно, но в то же время старательно Лисова готовит повторно пакет документов для тендера, ловлю себя на мысли, что как же хочется уже сейчас сказать ей, что все напрасно.

Результаты конкурса уже давно обговорены мною с Сергеем. Наша компания проиграет.

Если бы я не был в этом уверен, я никогда не поставил бы свой «Макларен» на спор. Никогда.

А еще я никогда, даже если бы был уверен в победе на сто процентов, не поставил бы свою девушку. А Антон поставил. И проиграет. Потому что я так хочу. Хочу Лисову. Лисенка.

И от одной мысли, что совсем скоро я опять загоню в нее свой член, все сжимается от предвкушения и брюки начинают жать. Но я успокаиваю себя, думая на посторонние темы. Потому что еще не пришел срок. Не пришел. Я умею ждать. Убеждаю себя в этом.

Но опять срываюсь в машине, оставшись с Лисовой наедине.

Мне сложно сдержаться, когда она так близко и я чувствую ее запах так остро.

Если бы она только ответила. Хотя бы дала надежду. Я бы трахнул ее уже сейчас, в машине. А потом отвез бы к себе и уже не отпустил. Никуда. И плевать на тендер.

И мне хочется напомнить ей о стонах в ту ночь. Ночь, когда я трахнул ее. Трахнул тайком. И от осознания этого степень удовольствия снизилась, но я все равно помню, как же это было ахуенно. И она, наверняка, это помнит. А если нет, то я напомню ей.

Но она продолжает строить из себя недотрогу. Продолжает сопротивляться. Отталкивать меня. Не понимая, что еще больше заводит.

И убегает. Как настоящий лисенок.

С улыбкой смотрю ей вслед. Пусть побегает, пока есть возможность.

На следующий день пакет документов отвозят в конкурсную комиссию.

Проходят положенные четыре дня и оглашают результаты. Мы проиграли. Конкурс выиграло предложение в разницей в пару тысяч. Ну, то есть очевидно, что кто-то узнал наше предложение и перебил его меньшими потерями.

Но меня это ничуть не удивляет.

Взяв документы, я еду к Антону в больницу.

— Ну как, Арман, документы переоформил уже на машину? — весело спрашивает он, когда я захожу к нему в палату.

Вижу, что чувствует он себя отлично.

Молча протягиваю ему документы. Он вчитывается, хмурится и поднимает на меня потерянный взгляд.

— Но как? — спрашивает не понятно кого. — Почему? Этого не может быть. Нет…

— Ты проиграл, Антон, — просто говорю ему. — Проиграл.

— Подожди, Арман. Мы не могли проиграть. Просто не могли. У нас было лучшее предложение.

— Ты результаты видел? — спрашиваю. — Видел победившее предложение? Разницу с нашим видел?

Он непонимающе смотрит на меня.

— Антон, не тупи. Там разница — копейки. Это означает лишь одно: что наше предложение стало известно конкурентам.

Антон сидит, нахмурившись и опустив взгляд в пол.

— Тебе же Лисова рассказала уже, что именно было в той сумке?

— Я и сам знаю, — бурчит себе под нос.

— Ну вот, все очевидно тогда. Так? Антон?

— Что ты хочешь, Арман? Что тебе от меня надо? — спрашивает обреченно.

— Я хочу получить выигрыш, — произношу твердо, глядя ему прямо в глаза. — И как можно скорее. Ты проиграл, Антон. Я выиграл.

Он хватает голову руками.

— Но как, Арман? Как? Возьми что хочешь.

— Ты знаешь, что я хочу, Антон. Ты поставил ее. Ты согласился проиграть ее.

— Но я был уверен в победе! — восклицает. — Мы не могли проиграть! Не могли! Что скажет отец…