Сара резко вскочила и помчалась в дом. Там она схватила телефон и начала набирать его номер, но потом остановилась. Фиске был упрямым, и если она скажет ему про то, что видела, все может стать только хуже. Она положила телефон обратно на стол, решив подождать, когда он сам к ней придет. Затем снова вышла наружу и посмотрела на воду. Мимо пролетел самолет, и Сара машинально помахала ему рукой, исполнив свой собственный ритуал. На самом деле в этом месте они пролетали так низко, что, если б было светло, какой-нибудь пассажир мог бы увидеть, как она ему машет. Опустив руку, Сара почувствовала себя еще более подавленной, чем даже после смерти отца, оставившего ее одну в этом мире.

Когда он умер, Сара начала жить заново. Отправилась в юридическую школу на Западном побережье, где прекрасно училась, потом работала клерком в апелляционном суде Девятого округа, затем в Верховном суде. Именно тогда она продала ферму в Северной Каролине и купила этот домик. Сара не убегала от своей прежней жизни или печали, которая сжимала ей сердце всякий раз, когда она думала о том, что ее родителей больше нет рядом и они не увидят, каких успехов она добилась, или просто не обнимут перед сном. По крайней мере, ей казалось, что не убегала. Сара не знала, что станет делать, когда ей придется покинуть суд. В юридическом мире она могла пойти куда угодно, но проблема состояла в том, что она не знала, хочет ли, чтобы право стало частью ее жизни. Три года обучения, год в апелляционном суде и второй год здесь – и она чувствовала, что начала выгорать.

Сара подумала об отце, который был фермером и городским мировым судьей. Он отправлял правосудие не в роскошном зале судебных заседаний, а сидя на тракторе в поле или моясь в душе перед ужином. Сара именно так понимала закон, его значение для большинства людей, считая, что, по крайней мере, так должно быть. Поиски правды, а когда она найдена – справедливый суд. Никаких тайных намерений или словесных игр – всего лишь здравый смысл, примененный к фактам… Сара вздохнула. Она лучше многих других знала, что все совсем не так просто.

Девушка вернулась в дом, встала на стул и достала с верхней полки кухонного шкафчика пачку сигарет. Потом села на диван-качалку на заднем крыльце, выходившем на воду, посмотрела на небо и нашла там Большую Медведицу. Ее отец был страстным любителем астрономии и показал ей множество созвездий. Сара управляла лодкой по звездам – привычка, которую она обрела, когда училась в Стэнфорде. Ясной ночью на небе видны все звезды, а с ними ты никогда не заблудишься. Эта мысль ее успокаивала. Сара курила и размышляла про Майкла, надеясь, что он знает, что делает.

Потом она подумала про другого Фиске, Джона. Слова Майкла насчет брата были очень близки к истине, несмотря на ее протесты. В то самое первое мгновение, когда она увидела Джона Фиске, что-то произошло во всех важных каналах ее сердца, мозга и души, хотя она и сама не смогла бы объяснить что. Сара не верила, что столь важное чувство может родиться и обрести силу настолько быстро. Такого просто не бывает. И теперь она находилась в смятении, потому что в каком-то смысле именно это с ней и случилось. Каждое движение Джона Фиске, каждое его слово, каждый раз, когда он на кого-то смотрел или просто смеялся, улыбался или хмурился, вызывали у нее ощущение, что она могла бы наблюдать за ним вечно и это никогда ей не надоест. Сара едва сдержала смех от собственной глупости. А с другой стороны, разве она сошла с ума, если чувствует именно так?

Тот раз, когда они с Майклом ездили в Ричмонд, не был единственным, когда Сара видела Джона. Не говоря ничего Майклу, она позвонила своей подруге в Ричмонд и узнала расписание Джона Фиске в суде на две недели. Ее поразило, как часто он там появлялся. Летом, когда в Верховном суде царило некоторое затишье, Сара снова отправилась в Ричмонд и стала свидетельницей выступления Джона на слушании о вынесении приговора. Сара надела темные очки и повязала голову шарфом на случай, если ее представят ему позже, или же он обратил на нее внимание, когда они в первый раз приезжали в суд с Майклом, чтобы посмотреть на его работу.

Сара слушала тогда, как он яростно защищал своего клиента. А когда закончил, судья приговорил того к пожизненному заключению. Клиента увели, Фиске собрал бумаги в портфель и вышел из зала суда. На улице Сара наблюдала, как он попытался утешить родных нового заключенного. Его жена была худой и болезненной, и ее лицо покрывали синяки и шрамы.

Джон сказал ей несколько слов, обнял и повернулся к старшему сыну, мальчишке лет четырнадцати, который уже выглядел так, будто являлся рабом улицы, преданным ей до конца жизни.

– Ты теперь мужчина в доме, Лукас, и должен заботиться о своей семье, – сказал Фиске.

Сара принялась разглядывать паренька и увидела такой гнев на его лице, что испытала боль. Как мог столь молодой человек вмещать в себя столько враждебности?..

– Ну да, – проворчал Лукас и отвернулся к стене.

Он был в рабочей одежде, с банданой на голове. В таком виде его даже продавать гамбургеры в «Макдоналдсе» не пустили бы.

Фиске присел на корточки и посмотрел на другого сына, Эниса, шести лет. Тот был красивым, как сам дьявол, и по большей части невероятно шустрым.

– Эй, Энис, как дела? – спросил Джон и взял его за руку.

Тот с опаской взглянул на руку Фиске.

– Где мой папа?

– Ему пришлось на время уехать.

– Это еще почему?

– Потому что он уби… – начал Лукас, но Фиске наградил его суровым взглядом, заставив замолчать.

Парень пробормотал ругательство, сбросил руку матери с плеча и зашагал прочь.

Фиске снова посмотрел на Эниса.

– Твой папа сделал кое-что, чем не может гордиться. И теперь он уехал, чтобы это исправить.

– В тюрьму? – спросил Энис, и Фиске кивнул.

Наблюдая за их разговором, Сара подумала, что в наши дни Фиске, да и вообще взрослые, наверное, чувствуют себя глупо и неуверенно в подобных ситуациях, точно участник комедийного шоу из 50‑х, пытающийся общаться с ребенком из 2000‑х. Даже в свои шесть лет Энис, вероятно, знал достаточно много про систему уголовного правосудия. На самом деле ему, скорее всего, было известно о преступной жизни больше, чем многим взрослым.

– Когда он выйдет? – спросил Энис.

Фиске взглянул на его мать и снова на мальчика.

– Очень не скоро, Энис. Но твоя мама будет рядом с тобой.

– Тогда хорошо, – совершенно спокойно сказал мальчик, взял мать за руку, и они зашагали по улице.

Сара видела, что Фиске некоторое время смотрел им вслед, и ей показалось, будто она поняла, о чем он думал в тот момент. Один сын потерян – и, возможно, навсегда, – другой равнодушно оставил отца за спиной, точно прошел мимо бездомной собаки на улице.

Наконец, Джон расслабил узел галстука и пошел прочь.

Сара и сама не смогла бы сказать почему, но она решила пойти за ним. Фиске явно никуда не спешил, и она не теряла его из виду. Бар, в который он вошел, представлял собой узкую щель с темными окнами в стене. Сара поколебалась пару мгновений и последовала за ним.