– Джоанна? – Он вышел на свет, чтобы мужчина мог его видеть. – Мне нужно с тобой поговорить. Это важно.

– Пол, – выговорила она наконец. – Ох, Пол.

– Ты знаешь этого малого? – спросил мужчина, выступая вперед.

– Тебя это не касается, – отрезал Чарди.

– Вот как? – Он приблизился еще на шаг. Потом обернулся к ней. – Ты хочешь с ним говорить или нет?

Она не могла ничего ответить, лишь гневно смотрела на Чарди.

– Послушай, – заявил мужчина. – По-моему, девушка не желает с тобой разговаривать. Почему бы тебе не убраться?

– Джоанна, это действительно важно. Очень.

– Уходи, Пол, – сказала она.

– Давай, Пол, вали отсюда, – бросил мужчина.

Чарди был словно наэлектризован от волнения. Напряжение было таким, что он, казалось, вот-вот взорвется. Она так близко! Ему хотелось прикоснуться к ней. На него накатила слабость, но отступать было нельзя. Его охватил ужас, он понял, что все испортил, что зря устроил эту сцену.

Пол приблизился к ней еще на шаг.

– Джоанна, пожалуйста.

Мужчина ударил его по уху – явно неумело. Пол подвернул ногу, падая на асфальт. На миг ему показалось, будто в черепе загудел колокол, и он обнаружил, что, как дурак, сидит в луже. Он поднял голову, и в глазах у него потемнело от ярости. Однако хлыщ, ударивший его, стоял столбом; казалось, он сам был ошарашен тем, что сделал.

– Я не хотел, – промямлил он. – Я ведь просил вас не лезть. Я предупреждал. Вы сами напросились. Правда. Вы сами напросились и получили по заслугам.

Чарди поднялся.

– Это было неразумно с вашей стороны. Вы не знаете, кто я такой. А вдруг у меня есть пистолет? Или я знаю карате? Или просто окажусь бандитом?

– Я… я же велел вам уходить.

– Ну а я никуда уходить не намерен. И я не советовал бы вам поступать так еще раз.

– Уолли, – вмешалась Джоанна. – Это и впрямь было неразумно. Он… э-э… солдат. И вероятно, обучен самым разным приемам. И вообще, терпеть не могу, когда мужчины дерутся. Глупость какая.

– Не вздумай только еще раз меня ударить, Уолли, – сказал Чарди, – и я ничего тебе не сделаю.

– Это смешно, – заявил Уолли. – Так ты идешь со мной или нет?

– Ох, Уолли.

– Быстро же ты запела по-другому. Ну и черт с тобой, и с твоим чокнутым дружком тоже. Два сапога пара. Счастливо оставаться.

Он уселся в машину и рванул с места – только шины взвизгнули.

– Джоанна, – повторил Чарди.

– Не подходи, Пол. Не подходи, я сказала. Только тебя мне еще не хватало для полного счастья.

Он смотрел, как она идет по залитой светом фонарей площадке.

– Джоанна. Пожалуйста.

– Пол. – Она обернулась. – Уходи. Не приближайся ко мне. Я позову полицию. Клянусь, я это сделаю.

– Джоанна. Улу Бег объявился.

* * *

Они сидели в ее «фольксвагене» неподалеку от парка. За деревьями виднелись безлюдная детская площадка и баскетбольное поле, пустое и темное. Чарди пил пиво из банки – он велел Джоанне заехать в какой-нибудь магазин, и она безмолвно подчинилась, – это была уже третья за двадцать пять минут. Машина время от времени пощелкивала, и ему вдруг подумалось, что эта типично американская ситуация – тихая ночь, машина, женщина на соседнем сиденье, парк неподалеку – для него нечто столь же чуждое, как какой-нибудь филиппинский брачный ритуал. После долгого молчания она вдруг сказала:

– Ты работаешь на них, так ведь?

– Да. Временно.

– Я думала, тебя уволили.

– Так оно и было. Теперь я снова им понадобился.

– В том письме ты утверждал, что никогда больше не станешь на них работать. Ты писал, что с этим покончено. Опять солгал?

– Нет. Я вернулся, потому что у меня, похоже, не было выбора.

– Из-за курда?

– Да.

– Не поздновато ли ты решил отдать свой должок?

– Может, и поздновато. Не знаю. Увидим, да?

– Как ты можешь? Работать на них? Как тебе не противно?

– Если бы я не согласился, на моем месте сейчас сидел бы кто-нибудь другой. Только ему было бы наплевать на тебя. И на Улу Бега. Эти люди из службы безопасности не знают жалости. Им нужна его голова.

– Чего ты хочешь от меня?

– Они считают, что он появится у тебя, потому что больше ему идти некуда. Во всяком случае, так они говорят. Что у них на уме, мне неизвестно. Но такова официальная версия. Поэтому я здесь – чтобы заручиться твоей помощью.

– Было время, когда я готова была тебя убить. Даже думала об этом. Представляла, как прилечу к тебе в Чикаго, подойду к твоей двери, постучу, а когда ты откроешь – выстрелю. Прямо в лицо.

– Мне жаль, что ты так сильно меня ненавидишь.

– Ты был частью всего этого.

– Я никогда не…

– Пол, ты лжешь. Это у тебя в крови. На этом стоит твоя жизнь. Я собрала кое-какие сведения о твоих работодателях. Они учат лгать не задумываясь. Ты можешь делать это легко и непринужденно, как будто о погоде разговариваешь.

– В управлении точно такие же люди, как и везде. В любом случае, я никогда не лгал тебе. Ложь – удел высших уровней. У них есть специалисты.

Он прикончил банку и сунул руку в рюкзак за новой. Надо было брать сразу дюжину. Пол вскрыл крышку и сделал большой глоток.

– За эти семь лет, – произнес он наконец, – не было, наверное, ни одной ночи, чтобы я не думал о тебе и не проклинал то, что произошло между нами. Это не ложь. Но если ты любишь его – а я думаю, что любишь, и думаю, что иначе и быть не могло, – то ты должна помочь мне. Иначе ему конец.

– Не разыгрывай благородство, Пол.

– А ты не разыгрывай оскорбленную гордость, Джоанна. Пока ты тут нянчишься со своими обидами, он схлопочет себе пулю в лоб.

– Пол, я тоже лгала. Я говорила, что люблю тебя. Так вот, я никогда тебя не любила.

– Как скажешь. Не любила, так не любила.

– Я любила твой образ. Потому что ты сражался на стороне курдов, а курдам нужны были бойцы.

– Да.

– Меня так завораживала сила. Она казалась мне тайной за семью печатями.

– Никакая это не тайна.

– Ты хоть знаешь, что произошло с нами? После твоего загадочного исчезновения?

– Да.

– Вранье! – сорвалась на крик она. – Черт побери, это вранье. Опять. Снова вранье. Ничего ты не знаешь. И никто не знает, кроме…

– Мне рассказал один русский. Ты его не знаешь.