Муж ее был знаменитым артистом, ее, Галину, носил на руках,совершенно ничего не позволял делать. Сынок Толя тоже был очень почтительный иславный мальчик, маму любил. Но муж умер — скоропостижно, от обширногоинфаркта.

Он очень волновался, переживал, потому что как раз должныбыли присудить ему Госпремию, вот сердце и не выдержало. А сын вскоростиженился. Она, Галина Павловна, встретила невестку, как родную, но та сразу жеее невзлюбила.

Пришла тетя Каля с горячим чайником и стала доставать избуфета чашки. Они с Лолой переглянулись поверх старухиной головы: надо же,вроде в маразме, а про прошлое говорит как складно!

Только непонятно, где тут правда, а где бабуля сочиняет.

А бабулю несло, как видно, соскучившись по слушателям, онаноровила побыстрее вывалить все, что наболело.

Невестка оказалась очень нехорошей женщиной, она делалавсяческие гадости Галине Павловне и настраивала сына против нее.

Лола подумала, что если бы ей пришлось жить в одной комнатесо свекровью, то вряд ли она относилась бы к той с любовью.

— Они ссорились, продолжала старуха, и она, ГалинаПавловна, всегда заступалась за сына.

Все ясно, подумала Лола, она бесконечно вклинивалась междумолодыми, не давала ни слова сказать, ни одним побыть.

И однажды невестка ушла, продолжала старуха, а сын такпереживал, что у него случился инфаркт. Оказалось, это наследственное.

Тетя Каля сочувственно поцокала языком. Старуха сорвалась сместа и стремительно метнулась к шкафу. Вообще для женщины такого преклонноговозраста она была удивительно подвижна, вот только с головой явно не все впорядке. Старуха вытащила старый альбом для фотографий, в потертом плюшевомпереплете когда-то малинового цвета. На первой же странице оказался вложендовольно большой портрет мужчины в траурной рамке. Тетя Каля схватила фото ивпилась в него взором, потом оглянулась на Лолу и покачала головой: не тот,мол. Лола и сама понимала, что старухин сын это совершенно не тот Дубов,который был им нужен.

Тетя Каля машинально рассматривала снимки, старушка, неумолкая, вещала что-то свое.

— Скажите, — внезапно изменившимся голосомспросила Калерия, — а это кто?

На снимке была большая группа молодых людей в летней одежде.

— А это Толино двадцатилетие они справляли надаче, — толково ответила старуха, — вот Толик, а это друг его, самыйблизкий, со школы они еще дружили, тоже Толя, Сомов…

Лола взглянула на тетку, та подмигнула в ответ: тот самый,ее второй муж, который представлялся Анатолием Дубовым! Они на верном пути.

— Так расстраивался, когда Толя умер, помогал мне спохоронами… — вспоминала старушка, — невестка-то, злодейка, даже накладбище не явилась, совесть видно мучила… И потом Толик не забывал меня,заезжал;..

— Точно его Анатолием звали? — настойчивоспрашивала Лола.

— Конечно, вот между ними Ирочка стоит, так она всесмеялась, что желание загадывать нужно…

Старуха тут же принялась петь дифирамбы неизвестной Ирочке исетовать, что не она стала ее невесткой, как вдруг открылась дверь и на порогепоявилась соседка. Выглядела она еще более неряшливо, в зубах дымилась сигаретаи попахивало от нее спиртным. Лицо ее, и до этого нездорового цвета и слегка одутловатое,от злости покрылось багровым румянцем.

— Это кто ж такие! — закричала она. — ГалинаПаллна, ну сколько ж раз вам говорить, чтобы двери никому не открывали? Ведьвсякую шваль пускаете, обнесут ведь квартиру на фиг!

Старушка тут же вздрогнула и поглядела виновато.

— Но-но, — тетя Каля обиделась и начала былоприподниматься, — ты не очень-то насчет швали…

Но Лола тут же подхватилась и увлекла соседку на кухню.

— Мы из социальной службы! — сообщила она.

— Ха! — отреагировала соседка. — Сроду к нейиз этой службы никто не ходит! Я за старухой и убираю, и еду готовлю. Ей дайволю — одними конфетами питаться будет! Никого мы не приглашали, не знаю, чтовам от старухи надо, так что мотайте отсюда, да глядите не прихватите у бабкикой-чего!

А то милицию вызову!

— Ну-ну, — медленно протянула Лола, — станетмилиция с тобой, с пьяницей, разговаривать.

— Чего? Да я пива выпила всего бутылку! —возмутилась соседка.

— Ну-ну, значит пиво-то на вчерашние дрожжи упало, так?

— А тебе какое дело? — угрюмо буркнула соседка.

— Работаешь где, Вера? — спросила Лола, доставаясигареты.

— И опять не твое дело! — рассердилась Верка,жадно глядя на красивую пачку. — Ты мне документ предъявила, чтобы вопросызадавать?

И Лола достала самый действенный документпятидесятидолларовую бумажку.

— Видела такие деньги? — спросила она.

— Уж как-нибудь, — обиделась Верка, — ненищие…

— Ну тогда давай, колись, с какой-такой радости ты застарухой ухаживаешь. И не говори, что по доброте душевной, ни в жизнь неповерю!

— Ага, нашли дуру, задаром все делать! —разозлилась Верка. — Да за бабкой если не смотреть, она всю квартируподжечь может. Это у нее сейчас просветление, а иногда вообще ничего несоображает! А стирки сколько, и ест бабка тоже порядочно!

Да все просит повкуснее… Полы опять же…

— И кто тебе за все это платит? Пенсию старухинузабираешь? — прямо спросила Лола.

— Да на ее пенсию кошку бездомную не прокормишь! —закричала Вера. — Она ж почитай всю жизнь 4 не работала, за мужем была какза каменной стеной! Вот у нее теперь пенсия — с гулькин нос!

— Что, и вправду муж был у нее народный артист? —удивилась Лола.

— Ой, я тебя умоляю! — отмахнулась Верка.Бухгалтер он у нее был на Третьей макаронной фабрике! Это она теперь врет, чтоартист заслуженный! Сегодня он у нее народный артист, а завтра знаменитыйхудожник! Или крупный начальник!

Однако сидела на шее у своего бухгалтера всю жизнь, пока онне умер. Тогда попыталась к сыну пересесть, а сын женился. Ну и началось у нихвеселье! Потом и сын тапки отбросил.

— Ближе к делу, — сказала Лола, угощая Верусигаретой, — время дорого. Кто тебе платит за то, чтобы за старухойприглядывала?

Она уже примерно знала ответ, хотелось удостовериться.

— Был тут один… — неохотно заговорила Вера, приятельбывший сына старухиного, Толи.

— Сомов Анатолий? — прямо спросила Лола.

— Зачем тогда спрашивать, если сама все знаешь, —неприязненно сказала Вера.

— Давай, отрабатывай денежки.

И Вера рассказала, что после смерти старухиного сына в этойквартире жили они с матерью и Галина Павловна, которая тогда была еще бодройженщиной и устроилась работать в районный Дом Пионеров — вести кружок мягкойигрушки и макраме. Время шло. Вера по молодости не слишком интересоваласьжизнью соседки, а году этак в девяностом, когда стало совсем плохо с продуктамии остальными товарами, возник вдруг в квартире Анатолий Евгеньевич Сомов.Поглядел он на старуху, покрутил головой, глядя, как они бедно живут, и занялсяремонтом. Водогрей новый поставил, не сам, конечно, рабочих прислал, плитугазовую поменял. И денег старухе подбросил. Так и появлялся изредка, раз вполгода. А уж потом, лет пять назад, когда у старухи явления разные начались —ну, кран она в ванне забыла закрыть, цыганку в дверь запустила… Тогда АнатолийЕвгеньевич и предложил Вере за старухой присматривать, и деньги ей платил.Деньги положил на сберкнижку и так устроил, что каждый месяц Вера может снятьтолько определенную сумму, которой с лихвой хватает им со старухой.