Родители Майлза сели по обеим сторонам от сына, их брови были нахмурены. Оба нервно покачивали ногами. Для Майлза это был еще больший кошмар, чем те, в которых появлялся дядя Аарон. По крайней мере, они всегда заканчивались тем, что он просыпался. А здесь все по-настоящему. Он отучился в школе всего один полный день и уже вот-вот получит новое наказание. Гораздо, гораздо более суровое наказание.

– Пожалуйста, прочти это вслух, – приказал декан Кушнер, протянув Майлзу лист бумаги.

Майлз посмотрел на бумагу, закусив нижнюю губу. Он вздохнул, бросил взгляд на декана Кушнера, затем неохотно откашлялся и начал читать:

Майлз положил бумагу на стол. Его словно оглушили.

Итак, мистер Моралес, – сказал декан Кушнер, поправив очки на переносице. – Это то письмо, которое ты отправил вместе с заявлением о приеме в наше учреждение?

– Да, сэр, – ответил Майлз.

– Разве ты в нем не сказал, что не поддашься дурному влиянию своей семьи?

– Прошу прощения, декан Кушнер, но я не думаю… – встрял отец Майлза.

– Я всего лишь перефразировал слова вашего сына, мистер Дэвис, – декан указал на бумагу.

– Я все понимаю, сэр, но…

– Э-э-э, мы все понимаем, сэр, – вступилась мать Майлза, чтобы как-то сгладить ситуацию, – но Майлз сказал, что ничего не сделал.

– Это правда. Зачем мне красть из магазина, в котором я работаю? Да еще что красть? Колбасу?

– Декан Кушнер, есть какие-то доказательства? – спросил отец Майлза, все еще возмущенный обвинениями декана.

– Что ж, хорошо, что вы спросили, мистер Дэвис, потому как у нас действительно есть запись с камеры наблюдения.

Запись?

Отец перевел взгляд на Майлза.

– Запись? – Майлз облегченно вздохнул, потому что эта улика должна была доказать его невиновность. Но его мускулы все еще были напряжены. Не может быть, чтобы на пленке он крал колбасу, потому что никакую колбасу он не крал! Верно? Тогда почему он до сих пор нервничает?

Именно, – декан Кушнер вышел из-за стола и открыл слева от себя шкафчик, в котором стоял телевизор. Он взял пульт, включил телевизор и промотал сразу на момент преступления. – Вот Майлз в магазине. Теперь мы видим, как он отступает назад, пока не окажется за пределами видимости камеры, а затем внезапно появляется обратно, – объяснил декан тоном адвоката на судебном заседании, пытающегося привлечь внимание к главному вещественному доказательству.

– Хорошо… – сказал отец Майлза.

– Декан Кушнер, но ведь это ничего не доказывает, – сказала миссис Моралес.

– О, отнюдь, – сказал декан чуть ли не радостно. – Обратите внимание на время. Только что было шесть тринадцать, а потом сразу шесть сорок четыре. Я не знаю, как или почему камера отключилась, но глупо думать, что это совпадение. Также справедливо, что если Майлз ничего не крал, то он бы, конечно, знал, кто это сделал, ведь он стоял прямо за прилавком, – декан Кушнер постучал пальцем по экрану. – Остается думать только, что за те тридцать минут, пока камера была отключена, 0н решил украсть…

– Колбасу? – огрызнулся Майлз. Он не верил своим ушам. Он посмотрел на родителей, на лицах обоих застыла неуверенность.

– Майлз, – сказал отец, – просто скажи, что ты не пытаешься кого-то прикрыть. Если ты не делал этого, тогда сообщи декану Кушнеру, кто.

– Я не знаю, кто это сделал.

– Потому что это сделал ты, – уверенно заявил декан. – Просто признай это, сынок.

Отец Майлза вздохнул. Мать снова вступила в разговор:

– Сэр, при всем уважении, можете дать нам минутку?

Повернувшись к сыну, она понизила голос, словно декан Кушнер не мог их слышать.

– Майлз!

– Я не делал этого, – он смотрел поочередно то на мать, то на отца. – Зачем мне это красть?

– Может, чтобы продать в общежитии. Или проспорил кому-то…

– Нет… неправда… я ничего не… – взмолился Майлз.

Отец вздохнул.

– Майлз, сынок… пожалуйста.

– Пап, я правда, правда не знаю, кто это сделал, – он посмотрел на мать. – Мам… она покачала головой.

– Что ж, тогда, думаю, у нас не остается другого выбора, – сказал декан Кушнер и ткнул пультом в телевизор, выключив его. Он взял письмо, которое Майлз когда-то отправил ему с заявлением о приеме, и просмотрел его еще раз. – Как ты сам написал, ты мог достичь успеха, – сказал декан, покачав головой. Отец Майлза стиснул зубы. – А ведь у тебя был такой потенциал, чтобы разбить этот порочный круг, – продолжил он. Теперь отец Майлза крепко сжал подлокотник кресла и принялся трясти ногой еще интенсивнее. – Однако, к сожалению, этого, похоже, не произойдет, – декан Кушнер выпустил бумагу из рук.

– Подождите! – заговорил Майлз. Родители замерли. Декан Кушнер поднял на него взгляд. – Я оставил магазин. Я ничего не крал, но вышел… на пару минут.

– Что? – воскликнула мать Майлза.

– Что ты сделал? – эхом повторил отец.