Дмитрий тяжело задышал, его маленькие свиные глаза налились кровью…

Скопин-Шуйский поделился своим планом с загадочным спасителем. Алексей, бывший кандидат исторических наук, а ныне попаданец, в целом одобрил план, хотя и заметил, что предатель заодно с маршрутом князя мог выдать врагам и его идею.

До города добрались без происшествий. Старая Русса выглядела патриархально: высокие и толстые городские стены, заново отрытый углубленный ров. Внутри довольно чистые улицы, бедные деревянные хибары на окраинах и добротные каменные дома в центре.

Сами улицы разные: рядом с мощеными земляные, угрожающие в сильный дождь затопить город грязью.

Много церквей. Бывший атеист Алексей Сотников подумал, что зря ресурсы тратятся на попов. Лучше бы на эти деньги построили фабрики по производству бумаги и научили людей читать. И не только Библию.

Скопин-Шуйский, наоборот, налагал крестное знамение аккуратно и неодобрительно посматривал на своего нового помощника. Может, все же дьявол, раз не крестится? Или вера у него другая. Впрочем, и князю не нравилось, что церковь поглощает много средств. Он бы обложил монастыри и угодья налогом. Князь понимал, что священники помогают держать в повиновении чернь, но стране нужны деньги на войну и восстановление.

Городской совет заседал в мраморном зале, несколько бородатых мужей, выслушав предложение Скопина-Шуйского, выразили свое согласие. После чего князь Михаил и его новый помощник покинули зал.

Сотников в целом уже наметил в уме некоторые реформы для Скопина-Шуйского. На пути к войску он вкрадчиво произнес:

— Мне пришлось путешествовать по разным странам. Много ратной мудрости удалось повидать и изучить!

Большой воевода заинтересовался:

— Ну, говори, иноземец, о какой мудрости можешь поведать?

Алексей коротко объяснил:

— Управление войсками в ходе боя можно упростить. Не кричать во всю глотку и рассылать гонцов, а отдавать команды особыми знаками.

Князь Михаил попросил уточнить:

— Это еще как?

— Можно передавать приказы так. Один взмах правой руки обозначает разворот на месте, два — обходной маневр. Так же можно использовать флажки разного цвета, — Алексей принялся с энтузиазмом обрисовывать перспективы нового управления войсками.

Скопин-Шуйский устало произнес:

— У меня голова болит сейчас. Когда приедем, продиктуешь надежным писцам.

В самом стане возращение воеводы восприняли с ликованием. Скопин-Шуйский представил Алексея как своего родственника и спасителя из плена. Сотникову овацию устроили, подхватили его под руки и ноги, стали высоко подкидывать.

Попаданец ощутил себя словно на качелях. Вот только раздробленная нога не зажила…

Сотников взмолился:

— Хватить ребята! Я ранен!

Его отнесли в палатку для отдыха, Алексей погрузился в ментальную медитацию.

Пришло новое видение. На сей раз селения Тушина, где разбил свой стан Лжедмитрий. Он выглядел рослым детиной с тяжелым взглядом и черной бородой. В чертах его лица было что-то монгольское, повелительное. Даже возникла ассоциация с Чингисханом. Одет Лжедмитрий роскошно в вышитую золотом и жемчугом горностаевую мантию. На голове украшенная драгоценными камнями шапка.

Несмотря на презрительное прозвище — «Царек» — Лжедмитрий умел прекрасно убеждать и повелевать. Недаром казаки и черкесы были на его стороне, а мятеж самозванца обрел такие масштабы.

Рядом с Лжедмитрием находился известный польский полководец князь пан Лисовский. Богатейший человек, чьи владения могли соперничать с королевствами. Очень толстый и рыжий вельможа. Он говорит Лжедмитрию:

— Русская рать подступает к Рязани. Из Нижнего Новгорода также приходят тревожные вести. Нижегородский воевода Алябьев пятнадцатого марта взял Муром, а двадцать седьмого воры освободили Владимир.

Лжедмитрий презрительно фыркнул и сочным баритоном, в котором чувствовался слабый татарский акцент, произнес:

— Мы не можем дробить свои силы. В первую очередь следует помочь пану Кернозицкому разбить и пленить Скопина-Шуйского.

Пан Лисовский надменно произнес:

— Я могу выделить тридцать тысяч бойцов с Литвы, Украины, а также наемников. Мы его раздавим!

Царек Лжедмитрий рыкнул:

— Но осаду с Москвы не снимать!

Лисовский принялся раскуривать выточенную из янтаря трубку. Задумавшись, тихим тоном польский пан предложил:

— Нужно обхитрить Василия Шуйского. Выманить его из Москвы, затем окружить со всех сторон!

Лжедмитрий поморщил высокий лоб, сдвину свои монгольские черные брови. В раздумье сделал несколько широких шагов по мраморному полу боярского терема. Пан Лисовский, рассуждая больше сам с собой, произнес:

— Можно, конечно, сняться с Тушино и рассчитывать выманить русскую рать, но воитель Василий Шуйский очень даже коварен. Мы отойдем от Москвы, а он вышлет конные разъезды, дождется подхода с севера племянника-дылды. Еще и наши враги поднимут голову. Часть бояр и дворян сочтут отход слабостью и переметнутся на сторону Василия, — Лисовский хрустнул пальцами и рыкнул в сторону Лжедмитрия.

— Быстрее покончить с осадой Москвы надо! Иначе добра не жди!

Царь-самозванец сделал недовольный жест — мол, не мешай думать. Ситуация сложилась тяжелая. Большая часть русского государства отвернулась от претендента на престол, поддерживаемого Речью Посполитой и Ватиканом. Простой народ не любил ляхов, которые разоряли даже изъявившие им покорность города. Паны алчны, жестоки, а многие наемные отряды, что идут с Запада, собранны из разбойников и убийц. Все чаще царь, провозгласивший себя батюшкой народа русского, превращался в объект ненависти.

Однако Лжедмитрий понимал и то, что народ — это масса, а с массой нужно обращаться как с женщиной, которая охотно подчиняется силе! Кто побеждает, за тем идет масса, а рассчитывать на разум народа не стоит. У массы должен быть один Бог и один царь. А для этого нужно войти в Кремль, возложив на себя шапку Мономаха. Тогда Скопин-Шуйский станет банальным мятежником, которого раздавят, как раздавили Болотникова.

В этом плане брать Москву надо обязательно, вот только город хорошо укреплен, а неудачный штурм может перетянуть некоторых ненадежных союзников на сторону династии Шуйских. Дмитрий уже отдал приказ рыть три подкопа для подрыва стен. Но это потребует много времени, да и будет ли толк от подрыва? Самое главное — обезвредить самого царя Василия, который есть символ сопротивления и глава династии. Тут следует быть хитрым, придумать что-нибудь коварное, действенное.

Взгляд Лжедмитрия упал на большой, выполненный яркими масляными красками портрет Марии Мнишек. Гордая и красивая полячка. Высокая, стройная молодая дама с необычайно волевым и повелительным взглядом. Сейчас она беременна, носит наследника под сердцем. Ее Лжедмитрий отослал в более удобное и безопасное для родов место. А у самого другие крали имеются. Самозванец вспомнил немецкую красавицу Елизавету. Хоть и дочь Германии, но по-русски говорит очень чисто, без акцента. Ее красота особая, представительная и хищная. Такая и святого с ума сведет, и хитрого мошенника на крюк подцепит. Настоящий дьявол в юбке и при этом отлично фехтует. А что, если попробовать ее…