Полина сделала глубокий вдох и внезапно ощутила легкое прикосновение на своем лбу, мимолетное, едва заметное касание, как порыв ветра или нежным поцелуй… И вся боль, разрывавшая ее душу, прошла. Этот момент длился ничтожно мало, но внутри Полины что-то переменилось. Ее усталость, сомнения, страхи и боль исчезли. Осталась только пустота. Она не почувствовала себя счастливой, а только чистой. Прощенной…

Люди начали потихоньку подниматься со своих мест. Полина тоже. В этот момент она обратила внимание, что лицо ее будто намазано ароматическим маслом. Особенно губы. Она провела по ним пальцем и поднесла его к носу. Пахло ладаном.

— Через полчаса здесь будет плюс сорок! — прокричал кому-то гид. — Наденьте головные уборы!

Катя, Ромка и Сергей замолчали и замерли с круглыми глазами, глядя на возникшую на кухне Полину.

— Мама? — удивленно спросила Катя.

— Привет, — спокойно ответила им Полина.

Она взяла стакан, нацедила себе из кулера холодной воды и залпом выпила. Затем повторила.

Сергей с удивлением смотрел на красное, облезшее от солнечного ожога лицо жены.

— Ты откуда? — наконец выдавил он из себя.

— Из Дахаба, — последовал спокойный ответ. — Мне с тобой надо будет поговорить. Чуть позже. Сейчас ванну приму.

Катя и Ромка переглянулись, и как по команде, отставили свои чашки с чаем.

— Ну ладно, мне завтра в бассейн с утра. Пойду я спать, — сказала Катя.

— А у меня… — подхватил было Ромка, но стушевался. Сергей знал, что как раз завтра, во вторник, ему ко второму уроку. — А я в компьютер поиграю!

Детей почти мгновенно сдуло.

Сергей остался один. Некоторое время сидел, глядя на собственные руки, и пытался прекратить дрожь в них. Ничего не получилось. Чем больше он старался, тем сильнее его трясло.

Сергей встал. Взял стакан и тоже попытался налить себе воды. Край стакана застучал о кран кулера.

— Черт!

Сергей выпил воду. Подошел к раковине. Поставил стакан рядом. Умыл лицо холодной водой. Оторвал одноразовое бумажное полотенце. Вытерся. Глубоко вздохнул и пробормотал:

— Ладно… Черт с ней. В конце концов, семьи у нас все равно уже нет.

[+++]

Полина вышла из ванной, одевшись в мягкий банный халат и замотав голову полотенцем. Вынула из сумки, стоящей в коридоре, свой телефон. Было восемь непринятых звонков от Федора и пять sms-ок от него же. Полина удалила их все, не читая.

День выдался для нее сумбурным. Утром она собрала вещи, сдала номер, получила обратно часть денег, тридцать процентов всего — остальное забрали как неустойку, вызвала такси и поехала в аэропорт. Там она с трудом, каким-то чудом смогла купить билет на чартер до Москвы. Самолет был полупустым, поэтому по дороге завернул в Анталию забрать туристов и оттуда. Со всеми посадками, стоянками, ожиданием перелет занял восемь часов вместо положенных трех. Но на этом дорога домой не закончилась. В Домодедово уже не было рейсов на Питер, Полине пришлось мчаться на другой конец Москвы, в Шереметьево… Плюс все тело болело и ломило как снаружи, так и изнутри. Обожженная кожа горела, мышцы, замученные подъемом на Синай, ныли от скопившейся в них молочной кислоты.

Ванна добила Полину окончательно. Ей хотелось спать с такой силой, что она зевала практически без перерыва и едва могла держать глаза открытыми. Полина смогла поднять себя из теплой ванной только титаническим усилием воли. Ей даже в голову не приходило, что она на такое усилие способна.

Федору она оставила на рецепции отеля его обратный билет и короткую записку: «Мне надо срочно быть в Москве. Все нормально. Звонила — не дозвонилась. Удачно тебе долететь». После чего вырубила телефон. Включила его, только приземлившись в Питере, да и то поставила на беззвучный режим.

Поискав в огромной квартире мужа, она обнаружила его на балконе их спальни сидящим в плетеном кресле и курящим третью сигарету подряд. Раздавленные окурки от двух предыдущих лежали в пепельнице, а та стояла возле наполовину пустой бутылки с коньяком.

Сергей бросил на Полину быстрый, выжидающий взгляд.

— Садись, чего стоять-то? — отрывисто проговорил он. — В ногах правды нет.

С этими словами он взял с подоконника три фотографии, которые показывал теще, и бросил на стол, будто в покере карты вскрывал.

Полина глубоко вздохнула, взяла сигарету из пачки и села во второе кресло.

— Хорошо, что я устала, как собака, а ты в стельку напился, — усмехнулась она. — Поговорим спокойно, без эмоций.

— Знаешь, ты еще когда за меня замуж выходила, я подумал — что-то здесь не так, — сказал Сергей, выпуская дым в потолок. — Слишком уж все идеально складывалось. Ну, я тогда подумал, что девушке просто очень замуж хочется… Дурак.

— Нет, не дурак. Мне и правда очень хотелось замуж, — ответила Полина. — Ты все правильно понял.

— Но я-то думал, что тебе хочется именно за меня, а оказывается, тебе вообще просто хотелось. Все равно за кого. Чтобы семья была как факт. Правильно? — в голосе Сергея прозвучала такая горечь, что Полине стало не по себе.

— Ну… В общем, да.

— Спасибо, что наконец сказала, — Сергей затушил сигарету. — А я-то все беспокоился и думал, что у меня паранойя. Вроде и есть семья, а вроде бы и нет. Вижу, а не чувствую. Как обман зрения. Знаешь, кто ты после этого? Ты хуже своей матери! Во много раз! Сука лживая! Ненавижу тебя!

Полина потупила глаза и посмотрела на свои ноги.

— Это ты от бессилия говоришь, — произнесла она наконец в ответ. — Но я на тебя не обижаюсь. Я эти слова заслужила. И что лживая — правда, и что сука — тоже.

— Ты хоть понимаешь, что пятнадцать лет жизни у меня отняла просто так? — Сергей встал и оперся о перила балкона. Открыл створку, чтобы глубоко вдохнуть холодный и свежий ночной воздух.

— Не преувеличивай. Ромка с Катей не в счет, что ли? — спокойно ответила Полина.

Сергей долго молчал, потом тихим, сдавленным голосом выговорил:

— А ты не думаешь, что у меня могли быть точно такие же Ромка с Катей от матери, которая бы меня любила?

Полина промолчала.

— Прости. Прости, что профукала пятнадцать лет твоей жизни. Я виновата. Признаю. Речь сейчас не об этом. Знаешь, там, в Египте, кое-что произошло… Не знаю, как объяснить тебе… Одним словом, я больше не буду… Я… — Полина закрыла лицо руками. — Если вы меня примете обратно, я теперь хочу быть с вами. Вы — моя семья. Я очень долгое время жила… Как бы это сказать? Ну, в наваждении каком-то, понимаешь? Как во сне. Все надеялась. Даже не надеялась, а мечтала, что ли…

— Ничего не понимаю. О чем мечтала? — перебил ее Сергей.

— Я… я… — Полина посмотрела ему в глаза и поняла, что, если скажет правду о Федоре, Сергей не простит ее никогда. Значит, надо солгать. В последний раз.