[+++]

Домашний телефон надрывался почти минуту.

Дети весь вечер не выходили из Ромкиной комнаты. Похоже, играли в компьютер, судя по доносящемуся оттуда рыку расстреливаемых ими монстров.

Сергей тупо сидел у телевизора. Перед ним громоздились пустые бутылки из-под пива и упаковки от всякой соленой снеди — кальмаров, чипсов, орешков. Судя по их количеству, можно было предположить, что выпивала и закусывала целая компания.

Телефон все звонил.

Сергей лежал. Дети играли. Снимать трубку никто так и не пошел.

Прошло еще часа полтора. Картина была все та же. Сергей у телевизора, дети у компьютера.

Раздался звонок в дверь. Дверь в Ромкину комнату тут же открылась:

— Это пицца! — завопил он и помчался открывать.

— Мне тоже дайте! — крикнул ему Сергей.

Защелкали дверные замки.

Послышались негромкие голоса в коридоре. Затем на пороге гостиной возник растерянный Ромка:

— Пап… Это к тебе.

Сергей поднял голову с диванного подлокотника и увидел молодого человека, загорелого, небритого, с длинными мокрыми волосами. На нем был кожаный пиджак и голубые, художественно изрезанные в разных местах джинсы.

— Я вас знаю? — спросил Сергей, прищурившись. Лицо мужчины показалось ему знакомым.

— Я Федор, друг Полины. Мы с вами виделись два раза в городе. Случайно, — последовал ответ.

Сергей сел. Показал гостю место напротив, в кресле.

— Пиво? — спросил он.

— Не откажусь, — ответил Федор.

Ромка вышел, закрыв за собой катающиеся двери-купе в японском стиле.

Сергей открыл Федору бутылку пива и бросил пакет кальмаров.

— Спасибо, — сказал тот, взял пакет и начал вертеть в руках.

Сергей подался вперед и с некоторым вызовом спросил:

— Ну-с… Вы любовник моей жены?

Федор дернулся назад, вытаращившись на Сергея, потом рассмеялся:

— Нет! Нет, вы что! Я ее друг. Еще со школы. В одном классе учились, потом в одной группе. Двадцать пять лет ее знаю. Просто зашел… Как бы это сказать? Когда я последний раз видел Полину, она была какая-то странная. А сейчас я ей звоню уже несколько дней, она трубку не берет. Глупо, конечно, — Федор усмехнулся и прикусил губы, — просто неспокойно как-то стало. Решил вот зайти… Ну, спросить просто, все ли в порядке. А не то… Не то, что вы подумали, — Федор широко улыбнулся.

Сергей откинулся назад, взял пульт от телевизора и перещелкнул несколько каналов. Пробормотал скороговоркой:

— С Полиной все в порядке. Она просто отдыхать ездила. Не волнуйтесь. Сейчас ее нет, но, думаю, скоро вернется. Оставила записку, что к матери своей пошла. В гости.

Сказав это, Сергей встал. Подошел к столу, некоторое время барабанил пальцами по крышке, шумно выдохнул, будто пытался сдуть волосы со лба, только потом вынул фотографии. Все те же, которые показывал Наталье Вадимовне и Полине.

— Если вы друг ее детства, может, скажете, что это может значить? — спросил он.

Подошел к столу и бросил перед Федором.

Тот взял. Сначала ту, на которой была модель. Потом фотографию Полины со списком, что и в каком порядке она меняла в своем облике. Тут его руки затряслись с такой силой, что Федор бросил снимки на стол, будто те внезапно раскалились. Внезапно вся история его отношений с Полиной выстроилась в совсем иное слайд-шоу. Как головоломка, части которой внезапно встали на место и открыли кодовое слово. Шестеренки криптекса вошли в нужные пазы, как только был найден ключ. Федор физически не мог заставить себя взглянуть на фотографии еще раз! Странно — он столько раз представлял себе, как хирургический скальпель вонзается в Полинино тело, а теперь увидел себя самого с этим скальпелем! Будто он сам резал ее на куски все это время!

Федор откинулся назад и закрыл глаза руками, вздохнул. Снова сел. Взял бутылку с пивом и сделал несколько больших глотков. Поставил бутылку.

— Кто это? Почему Полина хочет быть на нее похожей? — спросил Сергей, кивнув на фото модели.

— Это… — Федор сделал глубокий вдох и вытаращил глаза. — Мартина Грошек. Супермодель. Снималась для «Пирелли». Календарь такой…

Сергей обескураженно заморгал глазами, потом сел. Сложил руки на коленях.

— А какое отношение Полина ко всему этому имеет? — спросил он, хмурясь.

Тут у Федора сделалось такое выражение лица, будто из его груди вот-вот вылезет «чужой». Он закатил глаза и напрягся так, что Сергею показалось, его гость вот-вот заорет.

Потом он выдохнул. Обмяк. Допил пиво из бутылки. Поставил ее на стол.

— Не знаю.

Сергей хлопнул себя руками по коленям.

— Чудно. Никто не знает! Волшебно! Просто круговая порука! — лицо его приняло саркастически злое выражение. — Извините, Федор. Позвольте уж полюбопытствовать. Раз вы с Полиной друзья столько лет, почему я о вас ничего не знаю? Вы гомосексуалист?

Федор встал и презрительно посмотрел на Сергея.

— Вы знаете, как умер отец Полины? — неожиданно спросил он.

— Несчастный случай на работе. Был инженером-мостостроителем. Поехал на объект и сорвался с ферм, — пожал плечами Сергей.

— Нет, — спокойно ответил Федор. — Был Новый год. Ее отца сократили. Он пришел домой. Они сели провожать старый год. И мать Полины, она была директором нашей школы, спокойно сказала ему: «А ты знаешь, что в доме нет молотка?» Он сразу не понял. Тогда она спокойно рассказала, что на него ни в чем нельзя положиться и что она живет всю жизнь с чувством, что мужчины в их семье нет. Отец Полины выслушал все это, а потом сказал: «Пойду собаку выведу, чтоб сразу после курантов не бегать». Взял собачий поводок и пошел в туалет. Полина через некоторое время в этот самый туалет захотела. Подошла. Собака сидела рядом и выла, скребла лапой дверь. Полина дернула ручку — закрыто. Постучала. Спросила: «Папа, ты там?» А там тишина. Тогда ее мать подошла и говорит: «Хватит дурака валять. Выходи, ребенку надо в туалет». Никто не ответил. Полина закричала. Мать побежала к соседям, попросила лом или что-нибудь в этом роде. Принесли. Выломали дверь и увидели, что Полинин отец повесился на собачьем поводке.

Сергей молча смотрел на Федора. Потом спросил:

— А к чему ты мне все это говоришь?

Федор провел рукой по голове, убирая волосы с лица. Некоторое время он думал, стоит ли говорить Сергею, что тот ничего, ничегошеньки не знал о своей жене, что прожил пятнадцать лет с незнакомым, совершенно чужим ему человеком.

Неожиданно Сергей произнес:

— Хочешь сказать, что я ей был чужой, да? Так я знаю.

Федор опустил глаза.

— Ладно, — пробормотал он. — Извини, что побеспокоил.