— Но как я могу оставить тебя? — он говорил медленно, словно имел дело с обиженным ребенком. — Я заявил на тебя права. Ты моя. Навсегда.

— Нет! — Кира вытянула руку, отступив на шаг. Кален постарался скрыть улыбку. Еще ни одна женщина не держала его на расстоянии вытянутой руки. Но он знал, какой эффект оказывают на Киру его прикосновения.

Он тоже хотел ее. И он ее получит.

Кира не могла дышать. «Здесь слишком жарко», — подумала она.

— Мне послать женщин за чаем? — спросила она.

— Нет.

— Но ты, должно быть, испытываешь жажду…

— Да, — ответил Кален, глядя Кире в глаза.

А потом его рот накрыл губы девушки.

Волна удовольствия поглотила все чувства, бушевавшие в ней: боль, гнев, обиду. Он заставил ее столько всего пережить…

В низу живота появилось сладостное предвкушение, и у Киры подогнулись колени. Она не могла остановить Калена, не находила в себе сил и слов. Любые слова были не нужны.

Кира обняла его за шею и задрожала, когда его язык скользнул по ее нижней губе.

Кален прижал девушку к себе.

Кира иногда чувствовала желание, когда ей нравился какой-нибудь мужчина, но она никогда не хотела оказаться в его постели. Страх снова испытать боль был сильнее любопытства. Однако сейчас, когда ее обнимал и целовал Кален, Кира забыла свои былые страхи. Она просто хотела большего.

Его прикосновение было похоже на спичку, которую поднесли к сухому дереву.

Жар нарастал, языки пламени становились все выше.

Девушка изо всех сил пыталась успокоиться.

— Прекрати, — ей нелегко было произнести эти слова.

— Ты хочешь меня. Ты желаешь меня. Не надо бороться со мной.

— Возможно, я и хочу тебя, но я не желаю, чтобы меня использовали. И в первую очередь ты.

— Я предлагаю тебе защиту. Ахмед Абизхаид опасен.

— А ты, можно подумать, нет.

Он имел дерзость улыбнуться.

— Будет куда легче покориться мне, чем ему.

Покориться.

Кира ненавидела это слово, но именно это она и делала большую часть своей жизни. Подчинялась. Подчинялась отцу, матери…

— Ты уже видела мою жизнь в Лондоне, — как ни в чем не бывало продолжал Кален. — Если ты выйдешь за меня замуж, перед тобой откроются большие возможности. Такие, о которых многие не могут и мечтать.

— Но мне не нужны возможности.

— Что же тебе нужно?

— Любовь, — она взглянула на него и грустно улыбнулась. — Я допускаю, что нужна тебе. Возможно, ты меня даже хочешь. Но ты меня не любишь.

— Кира…

— Нет. Хватит говорить за меня. Позволь мне самой сказать, что мне нужно. Мне нужна любовь, Кален. Я хочу любви…

Он прервал ее еще одним поцелуем, невероятно нежным.

Потом поднял подбородок девушки и погладил вспыхнувшую румянцем кожу.

— А ты еще не поняла, laеela, что мы не всегда можем получить то, что хотим?

Слезы наполнили ее глаза. Она ненавидела его. Он сознательно уничтожал те жалкие остатки мечты, которые у нее были.

— Я никогда не прощу тебя, — прошептала Кира.

Его рука бессильно упала.

— Скоро придет женщина, которая поможет тебе принять ванну и одеться. Расслабься, Кира. Это же свадьба, а не казнь.

С этими словами он ушел.

Мумия. Это слово не выходило у Киры из головы. У нее дрожали руки, когда она пыталась вдеть золотое кольцо сначала в одно ухо, потом в другое.

Мумия. Она снова заворачивается в ткань с головы до ног. Киру одевали для свадьбы, но у нее было ощущение, что это ее похороны.

«Не думай, — в который уже раз велела она себе. — Не чувствуй. Будь мумией, которой тебе уже приходилось становиться. У тебя это прекрасно получается».

Задержавшись на выходе из палатки, Кира попыталась собраться с мыслями, но забыла обо всем на свете. От открывшегося вида у нее перехватило дыхание.

Сегодня пустыня была прекрасна. Ярко-синее небо простиралось над песчаным морем, окрашенным в нежные розовые и золотистые тона. Стоявшие тут и там палатки казались ослепительно белыми в лучах солнца, а горящие повсюду огни наполняли воздух ароматами розмарина и тмина.

Внезапно Кира поняла, почему те, кто жил здесь, совершенно не переносили городскую суету. Здесь все было очень просто. Жизнью правили жара, солнце, песчаные бури и абсолютная тишина.

Она и сама любила горячее марево неба.

Если бы все сложилось по-другому, возможно, она была бы счастлива назвать Бараку своим домом…

Во время короткой церемонии Кира стояла рядом с Каленом, скромно глядя на подол его белого бурнуса. Ее собственный наряд светло-бежевого цвета был спрятан под длинным покрывалом, темные волосы — под блестящим шарфом, вышитым золотыми и серебряными нитями.

Когда были произнесены слова клятвы, солнце утонуло за краем горизонта, окрасив песок и небо в кроваво-красный цвет.

Прозвучало благословение, и Кален поцеловал девушку в обе щеки.

— Мы женаты? — спросила Кира, когда окружившая их толпа захлопала в ладоши.

— Муж и жена, — насмешливо ответил Кален.

Муж и жена.

Празднество продолжалось до поздней ночи. Ужин, затем развлечения, песни, танцы. Кира сидела рядом с мужем, ежеминутно сдерживая слезы.

Выражение лица Калена в эту ночь было необычайно сексуальным, и много лет Кира мечтала, чтобы он так взглянул на нее, чтобы он желал ее…

А теперь она стала его женой. И скоро ей придется открыть ему правду. Рассказать о самом большом позоре.

Как отреагирует Кален? Почувствует ли он отвращение? Отвергнет ее или просто накажет? Или расскажет Омару, что женился на использованной девушке…

Кира нервно вздохнула. Кален наклонился к ней и спросил:

— Ты в порядке?

Такое внимание тронуло девушку.

— Да, спасибо, просто немного устала.

— Это был очень длинный день.

Девушка с трудом кивнула.

— Волнуешься из-за сегодняшней ночи?

Кира молчала.

— Ты пока не знаешь, что заниматься любовью — очень естественно. И очень приятно, — его голос был тихим и успокаивающим. Он пытался ободрить ее. — Ты убедишься, что нет причин ни для страха, ни для стыда.

В Америке и Англии то, что когда-то произошло с ней, называют изнасилованием. Там к этому отнеслись бы иначе. Но здесь, в Бараке…

Здесь виновной назовут ее. И она будет наказана. Порядочная девушка не оказалась бы там, где ей не полагалось находиться. Порядочная девушка должна оставаться дома, спрятанная и защищенная.