— Черт возьми. — Мириам пристально вглядывалась в дно стакана, объятая страхом. — Что ты предлагаешь?

Полетт поставила стакан.

— Как твой юрисконсульт, предлагаю тебе запастись оружием и уматывать. Отправь диск в очередную газету и в местное отделение ФБР и сваливай в длительный круиз, жди, пока буря не утихнет. А еще возьми молоток и после признания разбей свой медальон вдребезги.

Мириам мотнула головой и вздрогнула.

— Ой, голова… просто раскалывается от боли. Я требую заключения другого эксперта. Где же повторный анализ моего дела, будь он проклят?

— Ну хорошо. — Полетт выдержала паузу. — Ты хорошо начала с документированием. Мы можем видеть, действительно ли ты проводила свои эксперименты, верно? Считаю, решающим доводом станет тот факт, что ты сможешь перенести вместе с собой другого человека. Если сможешь, получаешь свидетеля. Обнародовать свои данные ты захочешь с шумом и треском… то есть во всеуслышание, так, что они не посмеют и пальцем тебя тронуть. У них есть тайные суды и «ручные» судьи, чтобы вести дела, касающиеся национальной безопасности, но коль скоро доказательства станут известны общественности, тебя не смогут упрятать за решетку, особенно если проблема станет международной. Я бы сказала, Канада для такой цели лучшее место. — Она вновь помолчала, в глазах проступила печаль. — Да, такое могло бы сработать.

— Ты кое-что упустила. — Мириам ткнула пальцем в сторону Полетт. — Ты. Что получаешь ты?

— Я? — Полетт, схватившись за сердце, сделала недоверчивое лицо. — С каких это пор я получила голос?

— С тех пор, черт возьми, как я втянула тебя в эту грязь. Считаю, что задолжала тебе. Как говорится, положение обязывает. Ты мой друг, а я не бросаю друзей в беде, даже по оплошности.

— Дружба и пятьдесят процентов позволят тебе купить только кофе. — Поли с минуту молчала, затем усмехнулась. — Но я все равно рада. — Улыбка угасла. — Я не подряжалась быть юристом.

— Жаль.

— Может, хватит, а? Всякий раз, как ты коришь себя за то, что меня уволили, ты норовишь встать на колени и просишь прощения!

— Ох, извини. Никак не думала, что это действует тебе на нервы, — сокрушенно сказала Мириам.

— Да иди ты! — Полетт даже хихикнула. — Извини, сорвалось. И все равно. Подумай о том, что я сказала. Завтра можешь послать этот диск, если захочешь, прямо в ФБР, а потом отправляйся отдыхать надолго. Или оставайся, и мы будем работать над этой статьей, пока это не принесет тебе Пулитцеровскую премию. Ты сможешь хватать все пули наемных убийц, рассылаемых этими идиотами, а я буду у тебя девочкой на побегушках и добьюсь для себя упоминания в примечаниях и роста на несколько пунктов личного преуспевания. Допустим, пятьдесят на пятьдесят. Договорились?

— Договорились. По-моему, я повредилась головой. — Мириам медленно прошлась по комнате и остановилась. Она чувствовала какую-то зыбкость: может быть, это алкоголь, принятый натощак, ударил ей в голову? — Так где же эта статья?

Полетт казалась озадаченной.

— Ты же занималась ею?

— Нет. — Мириам прищелкнула пальцами от разочарования. — Я только собираюсь заняться этим, прямо сейчас. И думаю, что у нас уже кое-что распланировано для будущей работы. — Она неуверенно смолкла и задержалась в дверном проеме, глядя на Полетт.

— Что?

— Так ты участвуешь? — спросила Мириам.

— Участвую ли я? Ты что, обалдела? Ни за что не упущу такой случай!

Они явились за ней в ранний утренний час, много времени спустя после того, как Полетт вызвала такси, а Мириам заползла в постель, с желудком, набитым цыпленком в лимонном соке, и головой, набитой грандиозными планами. Прибыли за ней скрытно: большие черные джипы и автоматы Mac-10s. Ночные гости ничего не знали и ничуть не переживали из-за ее планов. Они были солдатами, получившими приказ: есть дом, соответствующий географическому положению отсыревшего коричневого кресла, следовательно, это их цель. Больше им знать не требовалось.

Мириам спала и не слышала, как взломали двустворчатое окно в ее «берлоге», потому что двое неизвестных, сорвав с окна сетку для защиты от насекомых, налепили на стекло прозрачную полиуретановую клейкую пленку, затем разбили его резиновым молотком, после чего просто вытащили осколки из рамы. Телефонную линию перерезали несколькими минутами раньше. В старом саду установили глушилку сотовой связи.

Покончив с этим, двое взломщиков забрались внутрь и заняли позицию по обеим сторонам комнаты. Свет, исходящий от светодиодов на проигрывателе и компьютере Мириам, тускло мерцал, отражаясь в приборах ночного видения и оптических прицелах, пока люди напряженно ждали, прислушиваясь, чтобы уловить малейший звук активности.

Наручные сигнализаторы свидетельствовали, что все идет по плану, что командующий операцией не наблюдает никаких признаков движения за занавесками спальни. Ему на дисплее коротковолнового радара было видно все то, чего не замечали приборы ночного видения, которыми пользовалась команда: он улавливал сигналы, посылаемые теплой кровью, прямо через сухую кладку и обшивку стен. Еще двое солдат в шлемах, очках ночного видения и бронежилетах устремились через брешь прямо в холл, осторожно высовывая в дверные проемы небольшие зеркала на телескопических рукоятках, чтобы определить, есть там кто-нибудь или нет. За тридцать секунд они прочесали весь первый этаж и перенесли тепловизор в дом: командующий тщательно осмотрел все потолки, и только потом остановился в гостиной и очертил указательным пальцем круг под люстрой, чтобы видели остальные. Один спящий, прямо над нами.

Четыре фигуры в черном обмундировании, словно призраки, скользнули вверх по лестнице, двое с оружием, следом двое со специальным оборудованием. Спальня хозяйки выходила на небольшую площадку на самом верху лестницы. План состоял в том, чтобы ворваться через эту площадку в спальню и нейтрализовать ее обитательницу.

Однако они не приняли в расчет некоторую неряшливость Мириам. Она жила одна, работала по шестьдесят часов в неделю и у нее было очень мало времени на ведение хозяйства; вся ее аккуратность каждый вечер оставалась на работе. На площадке перед спальней чего только не было: корзина с грязной одеждой, ожидавшей, пока ее снесут вниз, в подвал, а рядом — пара книжных шкафов, которые до того сужали этот верхний коридорчик, что пройти здесь можно было лишь гуськом. Но при этом возникали еще более сложные препятствия. Дом Мириам был полон книг. И сейчас «Манифест Пути»[5]с загнутыми уголками страниц лежал обложкой вниз ступенькой ниже уровня пола. Он был таким же холодным, как ковер, на котором лежал, и оставался незаметным для приборов ночного видения. Тройка «злоумышленников» переступила через него, не задев и не заметив, но четвертый поставил правую ногу прямо на него, и немедленно последовал драматический эффект, как если бы он наступил на кожуру банана.