Мотор завелся мгновенно, но звучал он несколько по-другому, чем до удара. Инженер некоторое время прислушивался, слегка покачал головой.

– Прибавьте газу! Еще! Максимально!

Он слушал некоторое время ревущий мотор. Потом кивнул:

– Уберите ногу. Порядок. Дайте задний ход.

– Задний? – переспросил король. – Вы сказали, задний?

– А какой же? Куда вперед? Валить ворота? Рычаг передач влево и назад!

Король медленно перевел рычаг. Передача включилась на удивление мягко.

– А дальше все согласно правилам, Ваше величество. Отпускаете сцепление и нежно прибавляете газу.

Король отпустил сцепление, но опять слишком рано. Автомобиль дернулся, однако, Георг успел прибавить газу. Роллс-ройс с ревом отскочил от ворот, едва не сбив дворецкого, который стоял с серебряным подносом в руках и наблюдал за поединком своего хозяина и автомобиля. Старик едва успел отскочить. Поднос вылетел у него из рук, звякнул под задним колесом и исчез.

– Стоп! – скомандовал инженер.

Георг ударил по тормозам, одновременно по сцеплению – автомобиль стал, как вкопанный. Мотор продолжал работать.

– Неплохо, – скупо отметил О’Брайен. – Теперь нейтральную. Отпустите тормоз. Нормально.

– Вы уверены? – осмелев, переспросил король.

– Да, – подтвердил инженер и сел рядом. – Как правило, у новичка езда задним ходом с первого раза не получается. Это успех. Поехали, Ваше величество…

Георг почувствовал себя счастливым. Он медленно, с абсолютным спокойствием мягко тронулся с места и аккуратно выехал за ворота.

Они проехали на первой передачи около ста ярдов.

– Теперь вторую! – приказал О’Брайен.

Король выжал сцепление, однако, газ отпустил недостаточно, мотор взревел, но только что родившийся шоффэр, не теряя самообладания, успел перевести на вторую. Ройс чуть прыгнул вперед и пошел резвее.

– Прибавьте до пятнадцати миль в час, – послышался голос инженера.

Георг прижал педаль и – о чудо! – машина послушалась, словно живая. С непреодолимой силой она покатила еще быстрее, трясясь на выбоинах грунтовой дороги.

– Теперь третью!

Король включил последнюю, самую быструю скорость, мотор заработал тише, однако, автомобиль двинулся еще быстрее, подняв за собой шлейф пыли. Так они ехали минут двадцать в молчании. Король, охваченный счастьем, упивался пением мощного мотора, чудом движения, как вдруг из придорожной канавы выбрался жирный белый гусь и стал посреди дороги, обрушив на приближающийся автомобиль град ругательств.

– Что делать?! – в отчаянии крикнул Георг.

– Увы. Теперь уже ничего, – усмехнулся ирландец.

Он несколько раз нажал грушу клаксона.

В последний миг гусь умело увернулся, и автомобиль только слегка задел его задним крылом. Гусь опрокинулся на спину, беспомощно перебирая черными лапами, но сумел вскочить, вытянул шею в сторону королевского автомобиля и обрушил на него еще более яростные проклятия.

– Ничего, в другой раз будет умнее, – заметил Найджел О’Брайен и тут же прикрикнул: – Смотреть только на дорогу! И только на дорогу! Нельзя смотреть на меня, на педали, на рычаги, на свои руки. И не душите руль. Колеса сами поведут вас прямо. Ваша задача, милорд, только удерживать их от поворотов на ухабах и менять направление, только когда это понадобится. Автомобиль не такой уж глупый, он все делает сам. Ему лишь надо чуть-чуть помогать.

Они вернулись через два часа. Король на первой передаче медленно и аккуратно въехал во двор, заглушил мотор. Некоторое время он сидел молча, не в силах унять мелкую сладкую дрожь во всем теле.

– Ну вот, Ваше величество, – откинувшись на спинку сиденья, проговорил О’Брайен. – Ваша первая поездка оказалась весьма успешной. Автомобиль цел, и вам даже удалось избежать почти неизбежных жертв.

– Благодарю вас, О’Брайен, – ответил Георг. – Мне вдвойне приятно слышать эти слова от вас, поскольку я знаю, чтобы вы мне льстить не станете. Позвольте пожать вам руку, поблагодарить за урок и пригласить на обед – запросто, без церемоний. Тем более что чай по моей вине вы пропустили.

Когда были убраны тарелки и официант разлил по рюмкам коньяк, Георг, доставая сигару из эбенового с серебряной инкрустацией ящика, спросил:

– Как вы думаете, О’Брайен, не сменить ли мне автомобиль? Особенно после сегодняшнего происшествия?

Инженер залпом выпил свою рюмку и задумался. Король незаметно сделал знак официанту, чтобы тот не наливал О’Брайену второй раз: Георгу еще не приходилось встречать ирландца, который не был бы алкоголиком.

– Видите ли, Ваше величество, все зависит от того, что вы хотите от вашего автомобиля, – он красноречиво повертел в руках рюмку и посмотрел на официанта, но тот словно окаменел. Ирландец кашлянул еще раз, но официант его опять не понял. И он продолжил. – Если просто спокойной и надежной езды, то вряд ли найдете лучше немецких машин. Хотя германская промышленность работает сейчас исключительно на военные цели и, по моим соображениям, она года через два выдохнется, точнее, ее ждет полный коллапс, тем не менее, автомобили фирмы Бенца пока остаются самыми надежными и удобными в эксплуатации. Видите ли, все дело в том, что у них появилось то, что называется технологией. А у нас каждый произведенный автомобиль – отдельное событие, хотя с инженерной точки зрения они мало чем уступят немецким. У немецких меньше комфорта, нежели у итальянских или французских. Они более просты и не так сильны, как английские. Но если бы я выбирал машину для себя, то, несмотря на весь свой патриотизм, взял бы немецкую.

– Вы родились в Северной Ирландии?

– Нет, я из Дублина.

– А что вы скажете об американских машинах?

– Прекрасные аппараты! И технические решения великолепные. Но я их терпеть не могу. Мне, знаете, как-то противно находиться в американской машине.

– Вот уж не ожидал! И почему же, позвольте спросить?

– Мой ответ, Ваше величество, не имеет никакого технического обоснования, мало того – в нем не будет даже логики. Да, этот молодой американец, основатель и хозяин фирмы «Форд мотор», конечно, очень неглуп. Он собирает автомобили по методу поточно-массового производства. Его автомобили хороши. Но это не относится к другим американским машинам, в первую очередь, к машинам для богатых. Скажу так: в основу дорогого американского автомобиля заложено такое качество, как наглость. Когда я сажусь, например, в паккард или кадилляк, мне так и слышится голос его создателя – разбогатевшего грабителя: «Я сделал его хорошим не для того, чтобы он был хорошим, а чтобы ты, О’Брайен, знал: я хочу тебе утереть нос и я утру!» Извините, Ваше величество – я иногда позволяю себе не совсем… парламентские выражения.

– Мы не в парламенте, – усмехнулся король. – Кроме того, О’Брайен, вам это только кажется. По крайней мере, я пока не слышал от вас ничего непарламентского. Даже сегодня, – улыбнулся Георг, а сам подумал: «Да он, оказывается, еще и философ. А может, скрытый социалист? Еще не хватало: личный инструктор короля – социалист!» Однако вслух произнес: – Но мы говорим о машинах для личной езды. А для официальных выездов?