На фоне Резина все выглядят ничтожными, слишком необузданный, сильный.

Он выталкивает меня на улицу своими ручищами, тащит к парковке, к своей машине. У меня нет физической силы противостоять ему, остается только передвигать послушно ногами.

— Что происходит? — мои волосы сбиваются и становится видно синяки. При виде их Демид переводит гневное лицо на Витю и тот нервно сглатывает будто впервые и видит их. — Витя?

— Маша… — он смотрит на меня холодными чужими глазами, переводит их на Демида. Неужели он все рассказал ему?

— Вообщем, Махыч, мы посовещались, и Витя решил, что ему бабки нужнее, поэтому ты переходишь как трофей мне.

Краткость сестра таланта. Зачем мне подробности и лишняя информация? Я охреневаю от услышанного, леплю ему пощечину. Неважно видят или нет. У меня просто нет сил больше терпеть это. Не заслужила я этого.

— А не пошел бы ты нахуй, Резин. — Витя издает какой-то булькающий звук от страха. — Может Вы уже друг другу подрочите и оставите меня в покое? Отпусти меня, олень!

Вырываю руку, леплю еще одну пощечину. Подлетаю и леплю не менее болезненную Вите, после чего пинаю его в колено, тот удивленно шипит.

— А знаешь, я рада, что у нас ничего не получилось с тобой! — я засмеялась во весь голос. — Как представлю, что пришлось бы жить с таким ничтожеством, как ты жутко становится!

Лицо Виктора дернулось, он был готов ударить меня, его сдерживал Демид позади меня, который выпрямился и придвинулся ближе.

— И ты тоже не трогай меня! — я отпихнула Демила. — Я лучше сдохну, чем пересплю с тобой!

— Да ладно, дорогая, что я там не видел? — его вопрос понятен только мне, лишь я знаю — что он У МЕНЯ уже давно неоднократно все видел, пробовал и владел этим. Можно сказать, что все это он и открыл. От этих слов я загораюсь, несмотря на ситуацию и нашу перепалку. — Виктор любезно продал тебя мне.

Не регулярные и не разнообразный секс с Виктором нельзя поставить рядом с тем, что было у нас с Демидом, когда не хотелось пить и есть, не хотелось терять ни минуты.

— А я что вещь, чтобы меня продавать? А Витя?

Тот лишь молчит, не мешает. Ему главное сохранить семейный бизнес, а все остальное — это теперь мои проблемы. Каждый сам за себя.

— Значит теперь ты будешь меня трахать? — я повернулась к Демиду, прижимая руку к его члену, он тут же отзывается и поднимается от одного моего касания, готовый делом показать, что он будет делать. — А у тебя большой дружок. Хочу раком, жестко. Потому что с ним каши не сваришь, мало того, что у него хер среднестатистический, так он и пользуется им посредственно. Как теперь вижу, он и в бизнесе на подсосе.

Глаза Демида обволакиваются такой похотью, что я невольно начинаю сжимать его член рукой еще сильнее. Боксер уже рычит, не скрывая желание.

Витя белый как мел, он не ожидал такого от меня. Такую пошлую мою сторону всегда знал только один человек — Демид Резин.

А мне доставляет удовольствие унижать бывшего, посчитавшего, что имеет право побить и продать меня, как вещь. Я всегда была и буду жертвой, Машка — сирота не нужная.

— А еще, Демид, если попрошу Вас, Вы же можете поиметь его? Я уж найду как расплатиться. — касаюсь его шеи языком, натирая бугор, да так, чтобы Витя видел. Демид не отпускает его, смотрит насмешлив взглядом, довольствуется всем.

— Уверен, мы договоримся… — очень хриплый голос, низкий.

— Демид, зачем покупать меня? Вы можете получить все даром?

И тут Витя не выдерживает, его такое не устраивает.

— Я не продавал никого, договор был, что я не буду мешать. Вы разве … ты не человек слова?

Демид

Член трещит, что хоть орехи им коли. Да мои яйца сейчас расколются от перенапряжения. Вот это спектакль. На уродца было любо-дорого смотреть, изо всех сил держался, чтобы не убежать или накинуться на меня. Только любовь к деньгам удерживала.

Ревновал ее, видел по взгляду. Просто его любовь к деньгам сильнее к женщине.

Зеленоглазка сидит в моей машине, вся такая сладкая, кусает губы, глаза невинно пучит, как будто девственница. Если бы сам не сорвал с нее эту целку и не поверил бы, что такое невинное лицо может принадлежать не наивному ребенку.

Хочу до одури ее, ничего не изменилось.

Она хотела проучить этого гандона, говорила пошлости. А я до сих пор не могу успокоиться. Я бы не только раком ее поставил, я бы задолбил ее, чтобы ходить не могла.

Довезу ее до гостиницы и поеду спускать пар, сил нет. Я бы и в нее спустил сейчас, но не могу спокойно смотреть на ее побитое лицо, что если у нее еще по телу какие-то гематомы? К врачу отказалась напрочь. Ну ладно, но трогать ее пока не хочется. Сама будет просить, жалеть что променяла меня на другого.

Еще будет время.

Она молчит, смотрит в окно, размышляя о чем-то своем. И я тоже не решаюсь заговорить первым. Хотя хотелось бы услышать, как она жила все это время одна. Сколько у нее мужиков было за эти пять лет. С какой легкостью она бросила меня в больнице.

Последние годы моей мечтой и причиной, почему я вставала с кровати, была моя кондитерская. Маленькое заведение, которое приносило небольшой, но стабильный доход. Если бы не она я бы и не выбралась из депрессии.

Я занималась этим делом не ради денег, а потому что с детства любила печь, делать пирожные и другие милые сладости, которые были способны растопить сердца людей, подарить им кусочек сахарного счастья. Мне нравилось дарить детям улыбки.

Каждый праздник я пекла что-то особенное и отвозила в детские дома или отделения больниц, где лежали детки с сильными болезнями. Для меня это было важно, мне ли не знать, что такое быть одинокой и никому не нужной?

Мне будет трудно попрощаться с ней, оставить ее на произвол судьбы, когда столько сил было вложено. Но есть ли у меня выбор? Пока было трудно ответить на этот вопрос. Мой мозг не работал исправно, его лихорадило.

Моим арендодателем был Демид, а он выпьет из меня всю кровь, не оставит в покое. Не даст спокойно существовать на одной с ним земле. Выбор остается один. Уехать. Я не понимала откуда в нем столько ненависти, что я сделала такого, когда была уверена, что Демид мертв…

За эти дни произошло слишком много событий. Я видела себя героиней “Пусть говорят” у Малахова. Вот он представляет меня:

— Сегодня к нам в студию пришла Мария Воронцова, молодой кондитер. В юности она потеряла своего жениха и неоднократно пыталась покончить жизнь самоубийством. Из этой черной пучины ее выдернул наш другой герой, Виктор Комаров, предприниматель — девелопер. Их свадьбу сорвал воскресший бывший. Внимание — Демид Резин. Аплодисменты, сейчас он уничтожает все, что связано с Марией — порочной грешницей в его глазах. Давайте спросим у гостей, что же было на самом деле…