— И потом врачи сказали, что твоя невеста в соседней палате. Ее состояние стабильно, но им пришлось удалить селезенку, которая лопнула из-за удара. Мы не могли понять, что значит твоя невеста… Пока медсестра не дала нам кольцо в пакете, они сняли его, когда привезти в больницу. Родителей это шокировало еще больше, что ты обручен и ничего не сказал нам… Мы не знали ее. Папа навел справки, узнал, что она сирота, у нее нет ничего… Им стало страшно, что когда очнется просто в статусе ствоей невесты будет доить деньги с них, что она часть семьи теперь и мы должны ей. И мама сказала, что видеть ее не хочет у твоей постели… — Я непроизвольно оттолкнул ее, не веря своим ушам. Но Рита схватила меня за руку обратно. — Но спеши судить их, ты не понимаешь. Мы все были как в трансе, как под наркотиком, не воспринимали реальность адекватно… Мама приняла решение, сказать что ты умер, чтобы она убралась из нашей жизни, что как будто и не было ее… Я не была согласна с ней, но тебе не становилось лучше, а время шло. Как-то врач обронил, что шансов нет, что если ты и придешь в себя, не будешь умнее овоща. И тогда я решила, что ей нужно сказать, что ты умер.

Она обняла себя за плечи, судорожно вздыхая, стараясь успокоить бурю воспоминаний, сводящую ее с ума.

— Она не должна была быть обречена на вечное ожидание. Мы твоя семья, а она?

Впервые мне захотелось ударить женщину, не отпустить пощечину, чтобы утихомирить истерику, а наотмашь, как мужика, чтобы выбить зубами, пусть с носа кровь, причинить адскую боль.

Это моя семья? Кучка демонов.

Даже сквозь ее всхлипы был слышен скрежет моих зубов, которые точно сточились на пару сантиметров пока я пытался побороть в себе эту волну злости и раздражения.

Как они могли посметь сделать такое?

— Но даже потом вы врали мне! — мой крик был слышен на весь дом. Все болело: тело, душа. Словно по мне опять проехалась машина, ломая мои кости, не оставляя ничего целого. — Вы могли сказать правду!

— Зачем! — Рита вскочила. Ее щеки были мокрыми от слез, но глаза уже сухие и горели больным блеском. — Маша уже пережила факт твоей смерти, она смерилась! У нее на носу была свадьба, новая любовь, счастливая жизнь. Тебе не было места в ее новой жизни. А зачем она тебе? Она не пара тебе!

— Это не тебе решать. — я рявкнул, сжимая кулаки. Неужели это моя сестра?

— Демид, эти пять лет потрепали ее, изменила, сделали другим человеком. Ты не можешь быть уверенным, что у все сложится, что Вы будете любить друг друга. А вот с Витей у них действительно любовь и не стоит вмешиваться и рушить! Это не хорошо для ее психики!

Я вспомнил синяки на ее лице и как Онс легкостью предпочел бизнес. Хорошая любовь, не нужно вмешиваться.

— Что значит не хорошо для психики?

Рита облизала губы:

— Маша несколько раз пыталась покончить жить самоубийством и наблюдается у психиатра.

Маша

Питер меня встретил своей обычной погодой: пронизывающим ветром и небольшим дождем. Это отрезвляло мои притупившиеся чувства за последние несколько часов.

В аэропорту я успела купить толстовку и джинсы и снять себе номер в гостинице на Невском проспекте. Спасибо за новые технологии и возможность делать великие вещи по клику в телефоне. Сейчас все так просто, даже не представляю как бы мне удалось все это провернуть пять лет назад или же во времена молодости наших родителей

Такси опаздывало, было зябко, но я не разрешала себе жаловаться.

— Вам помочь? — молодой блондин приятной наружности и родинкой над губой остановился рядом со мной. Мы с ним, по-моему, летели в одном самолете, даже сидели рядом.

— Нет спасибо. Такси задерживается. — я улыбнулась ему в ответ.

— Я могу подкинуть Вас, если хотите. Моя машина на парковке.

— Не нужно, спасибо! — я стала непроизвольно нервничать. Как в мире маньяков и больных реагировать на пристальное внимание к тебе?

Я дрожала от холода, толстовка была уже мокрая.

— Ну смотрите. — он усмехнулся, снимая с себя кожаную куртку и надевая мне на плече. Молча, не спрашивая меня. Он улыбнулся очаровательной улыбкой. — Хорошего вечера, красавица.

Он ушел по направлению к парковке больше ничего не говоря, а я неловко замерла, не ожидая такого поворота событий. Незнакомец удалялся широким шагом так стремительно, что мне было не догнать его, но стоять с его курткой было тоже глупо. Я чувствовала себя собакой на сене, что делать?

Меня осветили фары подъехавшего такси. Долгожданного такого. Я смачно выругалась, пытаясь найти взглядом моего джентльмена.

Демид

— Извините, но она съехала от нас несколько часов назад. — парень на ресепшене смотрел на меня как на маньяка. Не мудрено. Сначала гостья съезжает через несколько часов после заезда, потом за ней приходит нервный мужик и обещает бабки за информацию об их постоялице. Эта информация мне стоила пять тысяч рублей.

И страшно, что несмотря на то, что я выгляжу как больной, он не имеет права давать эту информацию, но все равно, за сраные пять тысяч рублей рассказывает мне все, что знает.

Я еле сдержал себя, чтобы не ударить кулаком по стойке и ему по морде. Внутри был такой адский коктейль из чувств: злость, обида, раскаяние, стыд, возбуждение, надежда… Хотелось выпить, успокоить бушующие нервы. Словно бомба замедленного действия.

— Где же она может быть? — я спросил это вслух у самого себя.

На часах был час ночи и я не мог даже предположить примерно, где она может быть, Но был человек, который должен догадываться.

— Ну привет, Витя!

Тот просто отскочил, как кузнечик, увидев меня. Вид был еще тот: глаза налитые кровью, неровная щетина и гневные складки на лбу.

А мудила явно спокойно спал, не терзаясь в мучениях, даже наоборот судя по всему, у него жизнь то налаживалась. Таких мужиков кастрировать надо только позорят, из-за них рождаются феминистки, конченные бабищи с короткими стрижками, которые за оплодотворение из пробирки, лиж бы не иметь дело вот с такими яйценосцами.

Не дожидаясь приглашения от хозяина квартиры, я вошел в скромное четырехкомнатное жилье в центре Москвы. Девелоперы знают толк в недвижимости. Все было обставлено со вкусом, не вычурно и уютно. Сердце пропустило пару ударов, я чувствовал руку Маши, ее присутствие. Это причиняло боль. Она же спала с ним. Она была его, наверное, даже любила или любит…

— Что тебе еще нужно? Мы вроде бы договорились!

— А я не по работе пришел, а по старой дружбе. — Он икнул, когда я уверенно захлопнул входную дверь и начал осматриваться. — Мне нужны номера всех друзей и знакомых Маши.

Глаза моего собеседника стали расти, обрабатывая полученную информацию, после чего лицо вытянулось:

— З-зачем?

— Затем, блядь, не тупи, давай! Задал вопрос! — я швырнул стул в сторону. У моего терпения тоже есть лимит, нет сил больше сдерживаться. Если этот гандон мне сейчас не скажет ничего, придушу его и сяду в тюрьму. Ну с учетом, что у меня кома за плечами, наверное, в дурку посадят. Не более.