Громобой медленно подступил к окну и, опершись на подоконник, выглянул наружу. Внизу молчуны прохаживались между телами убитых крысособак, тех, кого «Рекс» растоптал не окончательно, поднимали и уносили в дом. Стрелы, в любом виде, прямые или погнутые, тоже забирали – разбрасываться боеприпасами было, конечно же, нельзя.

– Сегодня, благодаря тебе, о Великий, в каждой миске будет по куску мяса, а то и по два, – сказал Голос Племени. – Это даст нам больше сил. Даст тебе сил.

– Вы ненавидите свои бренные оболочки, но не прочь покормить их мясом? – хмыкнул Громобой, оглянувшись через плечо на помощника.

– Пока мы не стали частью Упорядоченного, нам приходится сохранять тела в порядке, – объяснил Рупор. – Когда мы в порядке, мы можем защитить тебя от нападения. Даже твоему аватару надо есть, чтобы его двигатели работали, а шестерни крутились.

– Хорошо, что вы это понимаете, – кивнул нейромант.

Он снова уставился в окно, но на сей раз смотрел не на копошащихся внизу дикарей. Теперь его взгляд был устремлен вдаль, туда, где среди развалин прятались сбежавшие мутанты во главе со своим странным предводителем, Природой.

– Ешьте досыта, – сказал Громобой, не оборачиваясь. – Скоро, когда я окончательно оправляюсь после… пришествия в мир, я отправлюсь на поиски Природы.

– Но… зачем она тебе, о Великий? – искренне удивился Рупор. – Давай лучше скорей упорядочимся и сольемся с остальной Вселенной, станем частью этого идеально работающего механизма?

– Ты не понимаешь, – покачал головой нейромант.

Его взгляд скользил по окрестным домам, залитым лунным светом. Ночь стремительно поглотила Природу и ее тварей, укрыла их от посторонних глаз, будто надежный союзник. Где теперь искать «злого духа»? В каком из домов он прячется?

– Пока мы не расправимся с Природой, упорядочить этот мир не получится, – сказал нейромант. – Так что начнем с нее, а после уже возьмемся за остальное.

Рупор от слов Громобоя пришел в восторг – это было видно по его восхищенному взгляду и широченной улыбке, растянувшейся от уха до уха.

– Отлично, о Великий! – воскликнул дикарь. – Просто здорово!

– Иди к своим и скажи, пусть готовятся. День‑два, и отправимся за ней… если, конечно, она сама не пожалует… снова.

– Как скажешь, о Великий!

Голос Племени вскочил с места и бросился к лестнице, дабы скорейшим образом сообщить молчунам о решении их ожившего божества. Кажется, Дети Механизмов жаждали крови Природы не меньше, чем она – их.

Громобой провожал говоруна рассеянным взглядом. На самом деле нейромант, разумеется, не желал расправляться с Природой. Напротив, он хотел объединить с ней свои усилия и, если не разом, то в несколько подходов расправиться со всеми обитающими в московской Зоне тварями.

И в особенности – с богомерзкими нео.

Единственное, чего боялся Громобой, так это встретить недопонимание. Может ведь получиться, что Природа, в отличие от нейроманта, относится к своим подопечным не так, как он – к био. Может быть, для нее они – не инструмент для достижения цели, а любимые дети?

Хотя самоубийственная атака мутантов как будто намекала на обратное.

По крайней мере, Громобой нечасто видел, чтобы кто‑то с таким рвением бросал любимых детей на амбразуру личных интересов.

* * *

– Брат?

Захар встрепенулся, нехотя оглянулся через плечо, буркнул:

– Чего тебе, Игорек?

К наступлению ночи они благополучно пересекли границу Тушино, но, поскольку склад находился на самом севере района, к нему решили отправиться уже засветло.

– Да так, смотрю, сидишь, сгорбился весь… – Дружинник швырнул на пол походное одеяло и уселся рядом с побратимом. – Замерз?

– Да нет, вроде бы, – угрюмо ответил десятник. – Нормально…

– Все перевариваешь? – кашлянув, спросил Игорь.

– Ну а сам бы не переваривал? – Захар исподлобья посмотрел на побратима. – Если б из‑за тебя кто‑то погиб?

– Он погиб не из‑за тебя…

– Из‑за меня и за меня, – упрямо заявил десятник. – Не надо меня утешать, чай, не девка на выданье.

– Я не утешаю, просто призываю не… – не придумав, чем закончить фразу, Игорь пристыженно замолчал.

К чему он мог призывать десятника? Не расстраиваться? Не переживать так сильно? Но ведь все и так понимали – вина целиком и полностью лежит на Захаре. Единственное «но» – погибнуть должен был он сам, а не Миха, но сути это практически не меняет: швырнув камень в воду, десятник невольно подписал приговор одному из дружинников, а то и всем. И как после этого «не переживать»?

«А ведь он был лучшим, всегда и во всем, – подумал Игорь, беззастенчиво глядя на осунувшееся лицо побратима. – Всегда своим примером показывал, как поступать… и никогда не ошибался».

Но случай в Строгино и последующее пленение, кажется, выбили Захара из колеи. По крайней мере, Игорь не помнил, чтобы его побратим когда‑нибудь прежде так сильно сомневался в собственных действиях.

– Не думай об этом, – посоветовал Захар. – Это только моя ошибка. Мне с ней жить.

– Но ты ведь наш вожак, – вдруг вставил Мрак.

Побратимы оглянулись почти синхронно: смуглый разведчик стоял позади с банкой консервов в одной руке и ножом в другой.

– Значит, это и наше дело тоже, – продолжил Мрак, ничуть не смущенный таким вниманием.

Игорь тихо скрипнул зубами: он хотел обсудить случившееся только с Захаром, один на один. Вмешательство кого‑то еще уж точно не планировалось. Но у опытного разведчика, похоже, было на этот счет свое, особое мнение.

– Я гарантирую, что подобного больше не случится, – заверил десятник.

– Ты не можешь этого гарантировать, – покачал головой Мрак.

Игорь одарил его красноречивым взглядом, намекая, что ему пора бы убраться восвояси, но смуглого дружинника эти экивоки, кажется, только раззадорили.

– Чего ты хочешь, Мрак? – спросил Захар.

Он смотрел на собеседника снизу вверх, но так, как будто все равно находился выше.

– Я хочу понять, насколько ты готов к роли вожака, – ответил смуглый наемник.

Игорь вздрогнул, Богдан, который сидел чуть поодаль и точил меч, замер и поднял голову. Другие тоже прекратили возню и уставились на спорящих собратьев.

На лице Захара не дрогнул ни один мускул.

– Ты намекаешь, что я должен снять с себя полномочия десятника? – сухо уточнил он.

– Ты никому ничего не должен, Захар, – снова покачал головой смуглый дружинник.

– Тогда к чему весь этот разговор? Если предлагаешь сменить меня на посту десятника, давай проголосуем, пусть люди сами решат, за кем им идти. Я готов уступить лидерство любому из вас. – Он окинул взглядом всех, кто находился в комнате. – Если это пойдет на пользу отряду, я с радостью уступлю.