Исабель огляделась: вокруг никого, только потрескивает костерок, обложенный камнями. Она вздохнула, устроилась поудобнее и принялась размышлять о Джеймсе Линдсее и о том, что о нем рассказывали его товарищи. Пожалуй, мнение Джорди, упрямо отрицавшего причастность Линдсея к измене, можно отнести на счет юности, неопытности, но ведь то же самое утверждает и Квентин Фрейзер, ее ровесник!

Впрочем, не стоит удивляться, что последние, самые преданные последователи Сокола Пограничья фанатично верят в его невиновность. За пределами их узкого круга слава у него самая дурная, как рассказывал пастор Хью, настоящий шотландский патриот, который не будет болтать зря. Странно все это, очень странно и непонятно…

Постепенно мысли ее стали путаться, сами собой смежились веки, и девушка погрузилась в сон.

Ее разбудил изумительный запах жареной дичи. Открыв глаза, Исабель увидела в нескольких футах от себя знакомую широкую спину в кожаных доспехах поверх зеленой рубахи: Линдсей сидел возле костра и негромко смеялся, слушая Генри Вуда.

Словно почувствовав, что она уже проснулась, он оглянулся через плечо и приветствовал ее коротким кивком, потом наклонился над костром, отрезал изрядную порцию жаркого и, положив на кусок дубовой коры, передал его сидевшему рядом Патрику.

Тот отнес импровизированное блюдо Исабель, опустился перед ней на одно колено и произнес низким, хриплым голосом:

– Угощайтесь, миледи. Джейми говорит, что вы, должно быть, очень проголодались.

– Спасибо, – ответила она, глянув в сторону своего спасителя. К ее разочарованию, он опять повернулся к костру, видимо, потеряв к ней всякий интерес. Исабель с жадностью набросилась на дымящееся мясо. Немного пригоревшее сверху, внутри оно оказалось на редкость сочным и вкусным. Покончив с ним за несколько минут, она облизала с пальцев ароматный сок и вопросительно взглянула на Патрика. Тот понял намек и быстро принес еще порцию.

– Я и вправду очень проголодалась, – извиняющимся тоном объяснила девушка. – Кроме горсти лесных ягод и овсяной лепешки, я еще ничего сегодня не ела.

– Просто ваш желудок не был готов к приему тяжелой пищи, – понимающе кивнул Патрик. – Зато теперь, когда у вас снова проснулся аппетит, мы уверены, что вы пойдете на поправку.

– Кто это «мы»? – продолжая трапезу, переспросила она.

– Джейми и остальные, – пояснил молодой человек. Шмыгнув носом, он вытер его рукавом грязной рубахи и добавил: – Наш командир заметил, что у вас совсем не было аппетита. Надо сказать, он с вас глаз не спускает, как сокол со своего птенца.

– Что-то не похоже, ведь помогаете мне вы, его товарищи, – с сомнением пробормотала девушка, отрывая зубами очередной кусок жаркого, – и я от души вам за это благодарна.

Патрик наклонился к ее уху и сказал, понизив голос:

– Просто он не хочет показать, что волнуется за вас. Он был очень, очень недоволен вашими пророчествами. Исабель нахмурилась, но разговорчивый горец не обратил на это внимания. Сняв свой железный шлем, он поскреб нечесаную голову, плюнул в него, протер грязным рукавом и показал хозяйке Аберлейди со словами:

– Вот, я его почистил, теперь пойду принесу в нем для вас водички – я знаю, как вы, женщины, любите благородное обхождение.

– Не надо, Патрик, – поспешно остановила его Исабель. – Большое спасибо за заботу, но я собираюсь сама идти к ручью: надо немножко освежиться.

– Я вас провожу, миледи.

Патрик помог ей подняться на ноги и, обняв громадной ручищей за талию, повел к ручью.

Когда они проходили мимо костра, она заметила, что Линдсей поднял голову, провожая ее глазами, и Квентин тоже. Поймав взгляд Исабель, красивый юноша одарил ее широкой улыбкой. Джеймс увидел это и насупился.

А девушка, едва взглянув на него, с нарочитой радостью улыбнулась Квентину в ответ. Линдсей насупился еще больше и отвернулся, потирая пальцами заросший щетиной подбородок.

Дорога давалась Исабель все тяжелее – раны болели нестерпимо, голова кружилась так, что девушка еле держалась на лошади. Но она словом не обмолвилась о своем состоянии ни сидевшему сзади Джорди, ни тем, кто интересовался ее самочувствием.

Улучив момент, она попросила Юстаса поговорить с изгнанниками, чтобы те проводили их в Стобо, к пастору Хью, где тот был приходским священником, и Юстас неохотно согласился. Исабель заподозрила, что после многонедельного сидения в четырех стенах в Аберлейди ему по душе вольная жизнь в лесу, но она, его госпожа, стремилась как можно скорее добраться до дома священника, чтобы отдохнуть и подлечиться, – маленькое путешествие верхом стало для нее настоящей пыткой. Однако какая-то часть ее существа хотела остаться с Линдсеем, но при этом он виделся прежним – ласковым и заботливым. Увы, тот Линдсей исчез…

Если бы у нее сохранились силы и способность ясно мыслить, она бы заставила его рассказать, как он намерен с ней поступить и почему он так с ней холоден. Но она была слишком изнурена, чтобы вести с ним словесный поединок, поэтому покорно ехала туда, куда он ее вез…

Ей вспомнились его слова о том, что он пришел в Аберлейди для встречи с ней, что якобы у него к ней какое-то дело. Сейчас эти слова показались ей зловещим предупреждением, она почувствовала, что над ее головой собираются грозовые тучи. Кто он, этот Джеймс Линдсей, – спаситель или враг? Ах, если бы она могла это узнать так же просто, как Квентин!

Мысли девушки путались, голова кружилась, болели раны. Скорей бы оказаться в Стобо и лечь в постель…

Под густым пологом леса царил полумрак; глухой мерный топот копыт по заросшей травой тропинке, птичьи трели и шелест ветра в ветвях убаюкивали, навевали сон, Исабель и не заметила, как задремала.

Но вот она очнулась, привалившись к груди Джорди, выпрямилась и огляделась: с правой стороны от тропинки поднимался заросший лесом склон большого холма. Окинув его взглядом, Исабель заметила, как что-то ярко блеснуло между деревьями. Она не сразу поняла, что это, а когда поняла, ее пронзил ужас – так блестеть могли только железные доспехи англичан. Они прятались на холме, подстерегая маленький отряд!

В следующее мгновение раздался свист стрелы: сидевший позади нее Джорди закричал от боли и рухнул на землю.

Исабель обернулась, хотела схватить, удержать мальчика, но все произошло слишком быстро. Из ее груди вырвался вопль ужаса.

Ехавшие впереди мужчины с криками сбились в кучу, разворачивая лошадей. Мимо девушки во весь опор промчался разгневанный Линдсей, одной рукой доставая из-за спины палаш, потом суровый Юстас и Генри Вуд с большим луком наготове.

Рядом с Исабель снова просвистела стрела – на этот раз она зацепила жеребца девушки, оставив у него на боку глубокую царапину. Прорицательница попыталась схватить поводья и развернуть его, но жеребец заржал и встал на дыбы, едва не свалив ее на землю. Она судорожно вцепилась обеими руками в гриву, а испуганное животное вдруг что было мочи рванулось вперед и помчалось по дороге.