Кое-какую информацию о «Тетрисе» я извлек из своих папок еще накануне, но это был, по преимуществу, дежурный минимум сведений, полученный без детальной разработки, плюс некоторые мелочи. Издательство «Тетрис» было из молодых, да раннее. Основали его три веселых друга – бывший журналист-международник, бывший инженер-компьютерщик и один большой специалист в области игорного бизнеса. Андрей Витальевич Терехов в этой компании был самый представительный и самый старый – сорок семь лет. Нынешнее поколение, выбравшее «пепси», уж наверняка не в курсе, какой важной птицей был в свое время любой журналист-международник. Людей этой профессии все смертельно ненавидели, и одновременно им завидовали самой чернейшей завистью. За возможность жить в мире развитого капитализма, кушать свежий йогурт из супермаркета и получать конвертируемые суточные эти акулы пера и телекамеры всего-то должны были раз в неделю приводить живописных бомжей к Белому дому, Елисейскому дворцу или к зданию Бундестага и на фоне этой пестрой массовки рассказывать об очередных маршах протеста зарубежных трудящихся, доведенных до ручки загнивающим миром чистогана. Насколько я помню, Терехов в те годы был далеко не самым оголтелым, но самым изобретательным. По его инициативе полубезумный профессор Хантер, уволенный из университета Сан-Диего якобы за симпатии к левым (а на самом деле – за наркотики), однажды целый месяц ходил к американскому Капитолию, как на работу, ежедневно приковывал себя наручниками к чахлому федеральному клену и голодал в знак протеста против чего-то. Целый месяц изможденный хантеровский лик не сходил с наших телеэкранов, и бедные советские граждане не подозревали, что каждый вечер экс-профессор голодовку прекращает и бодренько топает ужинать в ближайший «Макдоналдс»…

В отличие от широкоизвестного Терехова, Гелий Трифонов был темной лошадкой. Мое досье на Трифонова содержало в основном слухи и приравненные к ним данные из непроверенных источников. Возможно, для газетной рубрики Славы Родина эти данные были бы в самый раз, но для частного сыска урожай был скуден. Говорили, будто юный Трифонов сделал свой первый миллион на перепродаже дешевеньких ай-би-эмок желтой сборки, которые в период компьютерного бума в нашей стране покупатели отрывали у него с руками за несусветные деньги. Дрянные болгарские дискеты якобы уходили у него одно время по цене голландских, а специалисты компании «Тошиба», по слухам, были в один прекрасный день неприятно поражены, обнаружив фирменный знак, очень похожий на свой, на упаковке с каким-то совсем уж полукустарным барахлом нашего производства. Однако не пойман – не вор, и человечек с солнечным именем Гелий благополучно тусовался в бомондном Клубе молодых миллионеров, занимаясь не то биржей, не то недвижимостью, а может быть, отправкой в Россию щенков ньюфаундлендов – точных данных не было. Проникновение господина Трифонова в издательский бизнес и легальная «засветка» в этом качестве были весьма здравыми шагами с его стороны: дело оставалось доходным и очень респектабельным. Истинное положение вещей в этом тихом омуте было известно ограниченному числу практиков-книжников да еще вашему покорному слуге, которого некие умные люди были бы рады поскорее сжить со свету, чтобы не совал свой длинный еврейский нос куда не надо. К счастью для меня, другие люди, не менее умные, полагали факт существования Якова Семеновича Штерна на этой земле полезным. Вчерашние наезжалы, кусочники и оборотистые маркитанты фирм-призраков со временем превращались в добропорядочных граждан, для которых появление на горизонте уже новых бандитов становилось нешуточной угрозой. Тогда-то на роль шерифа и почти бескорыстного стража капзаконности приглашали маэстро Штерна. Подобная процедура имела место в среднем раза четыре за год. Честно говоря, отвлекаться от трудов праведных частного детектива и тратить время на согласование финансовых аппетитов пожилых районных боссов и молодых зубастых волчар мне всегда не очень-то нравилось. И я соглашался помогать, только когда понимал: это – последний шанс, потом могут начаться резня и неразбериха. Как уже чуть не случилось пару раз, когда взлетел на воздух целый полиграфкомбинат в Конькове или когда посланцы ныне покойного господина Лебедева едва не устроили «Бородинское побоище» неподалеку от моего дома. Я невольно поежился, припомнив свист пуль крупнокалиберного пулемета прямо над моей головой… Ладно, вернемся к «Тетрису». Терехов и Трифонов, как я понимал, были идеальной для хорошего бизнеса парой. У первого было красивое фотогеничное лицо, и лицо это еще помнили бывшие партийные начальники среднего звена, засевшие теперь в муниципалитете, во всех префектурах и в разнообразных полугосударственных АО. Кроме того, у Терехова еще имелись хорошие забугорные знакомства, которые тот предусмотрительно заводил невзирая на борьбу двух идеологий. У Трифонова, в свою очередь, были начальный капитал и уже завоеванное место под московским солнцем. По моим последним данным, в настоящий момент господа «Те» и «Тр» из «Тетриса» находились в долгосрочной командировке в Монтевидео: в Уругвае полиграфия сегодня была сказочно дешевой, мощности простаивали, и правительство страны то и дело соблазняло иноземных инвесторов хорошим бизнесом в сочетании с прелестью пляжей на берегу Ла-Платы. Я представил себе, как завертятся скоро там, в Южной Америке, типографские машины, как поплывут по уругвайскому конвейеру увесистые тома мемуаров нашего дорогого Президента с президентским же дорогим лицом под уругвайским целлофаном. Представил – и усмехнулся про себя. Может, правда, и не будет такого. Может, не обломится «Тетрису» этот прибыльный заказец. На все воля генерал-полковника Анатолия Васильевича. Нет бога, кроме Сухарева, и Яков Штерн – пророк его…

На этом месте вагон метро тряхнуло, словно бы Третий человек в России каким-либо чудесным образом подслушал мои непочтительные мысли и дал знак, чтобы я – даже про себя – не трепал сухаревское имя всуе. «Так точно-с, Ваше Превосходительство, – мысленно проговорил я, сразу представив себе суровую фигуру генерал-полковника. – Не извольте-с беспокоиться…» Вагон больше не трясло, а я постарался сообразить, что же мне известно о человеке «Ис» – Искандерове, оставленном двумя партнерами здесь, на хозяйстве. Увы, о личности Игоря Алекперовича Искандерова я знал еще меньше, чем о первых двух; недаром вчера даже фамилию его вспомнил я не сразу. Собственно все мои сведения о нем до вчерашнего дня годились всего к двум фактам, факт первый – теперешний совладелец «Тетриса» раньше книжным бизнесом не занимался. Факт второй – господин Искандеров еще совсем недавно был одним из хозяев пресловутой «Вишенки», роскошного казино на Арбате. То ли Игоря Алекперовича выжили с доходного места, то ли он сам ушел от одного пирога к другому, а может быть, он и не ушел окончательно из «Вишенки» и тихонько перекачивает теперь игорные деньги в отрасль попрестижнее. И на те средства, которые оставляют в казино рэкетиры, киллеры, богатые коммерсанты и золотая молодежь, может быть, выпускаются в свет книжечки с умилительно мирными названиями – «Азбука», «Маша и медведь», «Генерал Топтыгин». Так сказать, конверсия на марше, мечи – на орала и все такое. Капитализм в действии. Пока Терехов и Трифонов принимают солнечные ванны под небом Южной Америки, третий компаньон трудолюбиво сеет разумное, доброе и вечное. И настолько, бедняга, занят, что даже не имеет времени на ремонт собственного «Мерседеса»: так рвется поскорее запустить в производство какого-нибудь «Доктора Айболита» с рисунками Москвичева, что бросает на полдороге чуть побитое авто. Версия о детолюбивом Игоре Алекперовиче была дивно как хороша, однако разбивалась об одно скучное обстоятельство. «Тетрис», обещая в момент своего создания немедленно облагодетельствовать всех читателей, в том числе и юных, последнего своего обещания не сдержал. Правда, не так давно на прилавках возник толстый глянцевый том каких-то американских ужастиков, однако эту продукцию «Тетриса» я бы при всем желании не рискнул отнести к детской литературе. Если, конечно, не предполагать необходимости появления спецлитературы для отпрысков ведьм, змеев-горынычей и космических пришельцев с дурными наклонностями. Я попытался представить себе деток пришельцев – и едва не проехал свою остановку. Хорошо еще, что в последний момент чувство долга взяло верх над мрачными фантазиями: я вылетел из вагона на словах «Двери закрываются», двери жадно схлопнулись, чудом не прихватив угол моего «дипломата». «Сонная тетеря!» – обругал я самого себя, опасаясь еще и бултыхнуться со ступенек эскалатора или перепутать выходы на поверхность. Когда я о чем-нибудь думаю, меня ведет автопилот, хотя на все сто я не уверен, что он поведет меня в нужном направлении. Слишком много у автопилота соблазнов – книжные лотки, памятник Пушкину, кинотеатр «Россия». Я поднялся наверх и действительно оказался у самых стен «России».