Легко сказать — стреляйте, но как быть, если патроны матросам выданы на этот раз холостые? А у бандитов холостых патронов не бывает, ни «кабаны», ни «быки» вообще не знают, что такое холостые заряды.

Автоматчики, матерясь, отправились на дежурство, которое впору было сравнить с боевым.

— Не держите на меня зла, сынки, — напутствовал их Папугин, — я в этом не виноват. Вчера пришел циркуляр из Москвы… Боевые патроны запретили выдавать на дежурства.

Автоматчики засели на лестничных площадках жилого дома и не смыкали глаз до рассвета. Но дом так никто и не атаковал.

Утром, когда рассвело, Папугин поднял на ноги всех офицеров, находившихся на базе. Вызвал также специалистов из конторы, именующейся, как в тридцатые годы, коротко и ясно «Горэнерго». Стали искать причину: куда подевался ток? Не ушел же он бесследно в землю, в конце концов. На выходе из подстанции все нормально, электричество есть, медные шины от напряжения даже потрескивают, а на входе в энергоузел базы тока нет — пропал… Куда делся? Кто украл?

Пошли вдоль кабеля, проложенного в земле, по меткам — в едва приметные бугорки, в бурьян и в остья спаленных жарой кустов были воткнуты железные дощечки, помечающие прокладку кабеля, — и через два часа наткнулись на ровную, словно бы по линейке вырытую узкую траншею. Без труда определили: работала легкая землеройка — немецкий экскаватор. Кабель был вытащен из земли на большом участке — четыреста метров и аккуратно обрублен с обеих сторон.

Как это удалось сделать злодеям при неснятом напряжении — никому не ведомо. Но факт остается фактом: кабеля не было.

Мастер, приехавший из «Горэнерго», присвистнул:

— Тю-ю-ю! Сорок шесть лет живу на белом свете, а такого никогда не видел, чтобы полкилометра кабеля вырубить под напряжением?! Тю-ю!

Папугину было не до рассуждений.

— Сколько времени понадобится, чтобы восстановить кабель?

Мастер сдвинул на нос старую соломенную шляпу, почесал затылок, поросший жидким слежавшимся пушком:

— Не менее двух дней.

— А если подогнать?

— Если подогнать? — мастер вновь почесал пальцем затылок, задумчиво подергал вялой нижней губой. — Не менее двух дней.

Папугин грустно рассмеялся.

— Ясно.

— Только вот вопросец есть, гражданин командир, — голос мастера сделался грустным, вкрадчивым. — Кто будет оплачивать работу? Вы?

— У нас нет таких денег.

— Тогда кто?

— Город.

— Город и без того сидит у нас вот здесь, — мастер похлопал себя ладонью по кирпичной шее. — Сел и ноги свесил. Должен уже такую сумму, что и произносить неприлично.

— Буду просить, чтобы оплатила Москва, — удрученно проговорил Папугин. Он хорошо знал, что Москва не даст ни рубля.

— Це другое дило, — на украинский манер произнес мастер удовлетворенно. Он не знал того, что знал Папугин.

У Оганесова было плохое настроение — лысина сплошь покрылась аллергическими пятнами, стала леопардовой — верный признак того, что шеф не в духе и на глаза ему лучше не попадаться.

Его ближайший помощник Игорь Ставский — такой же близкий, как и сын Оганесова Рафик, — неодобрительно относился к разным переменам в настроении: человек всегда должен находиться в ровном состоянии духа, разные внешние — и внутренние тоже — раздражители не должны действовать на него, и поэтому без опаски вошел в кабинет…

Войдя, столкнулся с таким уничтожающим чугунным взглядом, что незамедлительно развернулся на сто восемьдесят градусов и исчез.

Он думал, что вдогонку ему шеф метнет тяжелый письменный прибор или каменную пепельницу, собьет с ног, но Оганесов этого делать не стал.

— Ну как он там? — спросил Ставского Караган — приземистый краснолицый бригадир «быков», повел головой в сторону начальственной двери. — С той ноги встал или не с той?

— Пока к нему не ходи — опасно. Пристрелить может.

— Понятно…

У Оганесова было полно забот — с конкурентами, с пограничниками, с группой московских «братков», получивших заказ убрать его… А тут еще пришли неприятные известия с Канарских островов, куда Оганесов через коммерческие банки перевел часть своего капитала да еще часть перевез наличностью… И собирался перебросить еще столько же.

Старость свою Оганесов решил провести в этом райском месте — на Канарах. Температура круглый год плюс двадцать четыре градуса, чистое голубое море, белый песок пляжей, казино, музыка, роскошная вилла, которая куплена год назад и отремонтирована по европейским стандартам, рестораны, рыбалка на марлина и гонки по океану на катерах. Все это у Оганесова уже есть, осталось только поставить здесь, в России — в Астрахани, Москве, Питере, Ростове, Волгограде, Калининграде, Екатеринбурге, Красноярске, Находке, где у него имелись собственные фирмы, — точку и переместиться на божественные Канары.

Бизнес же, отрегулированный, смазанный, работающий без скрипа и сбоев, он собирался передать сыну. Рафик — преемник достойный.

Но… Всегда, блин, отыщется какое-нибудь «но»: жизни в России без этих «но» не существует, каждый день приходится перепрыгивать через какой-нибудь забор — то один сюрприз нарисуется, то другой… Тьфу! То пограничники, то московские залетки, то… Еще раз тьфу!

На Канарах Оганесов работал с могучим компаньоном — с самим Джоном Палмером по кличке Голдфингер — Золотой Палец.

Золотой Палец прославился тем, что ограбил бронированные хранилища одной крупной страховой компании под Лондоном — недалеко от аэропорта Хитроу, и положил себе в карман ни много ни мало три тонны золота.

Знающие люди, в том числе и эксперты, оценили потом это золотишко в сумму более чем приличную — тридцать миллионов фунтов стерлингов.

Все знали, что добычу взял Золотой Палец, но ни один следователь, ни один криминалист, ни один судья не смогли доказать, что это сделал он. Золотой Палец помахал туманному Альбиону ручкой и переместился на райские Канары.

Ныне он там отдыхает и наслаждается жизнью.

Но вскоре это Золотому Пальцу надоело, и он решил придумать что-нибудь «такое-этакое», и придумал — недаром он был Золотым Пальцем, человеком с роскошными мозгами, — изобрел «тайм-шер», который докатился и до России и стал здесь популярным. «Тайм-шер» — это некого рода «совместная собственность», а на самом деле — пожизненное бронирование мест в отелях Канарских — и не только Канарских — островов.

Владелец «тайм-шера» заранее знает, куда он поедет отдыхать, это место он оплатил загодя и будет владеть им с такого-то числа по такое-то. И он действительно будет там, хотя насчет «владеть» — штука очень сомнительная. Он будет владеть лишь воздухом да собственной тенью в роскошных гостиничных апартаментах. Всем этим владеет Золотой Палец.

Даже если клиент захочет потом переместиться куда-нибудь еще, в уголок не «тайм-шерный», то не сумеет: он будет привязан к отелю деньгами.