Слёзы облегчения текут по щекам и я судорожно всхлипываю. Паника, истерика и шок смешиваются в одно. Меня всю трясёт.

Не успеваю ничего сообразить, когда этот здоровяк хватает меня за волосы и вытаскивает из укрытия. Голову пронизывает резкая боль и я чувствую как часть волос просто вырывают.

Пытаюсь схватиться за его руку, но она ещё сильнее тянет и я вынуждена убрать свои руки.

— Как тебе такой ход? — нервно смеясь, здоровяк обращается к Славе и приставляет пистолет к моей голове. — Мне приказано привести её живой или мёртвой.

— Отпусти её! — гнев в глазах Славы не перепутать не с чем. Его ноздри раздумаются, а скулы сжаты. И не смотря на потрёпанный вид, он выглядит угрожающе.

— Ха-ха-ха, — противно смеётся здоровяк. — Она труп! Можете попрощаться.

Зажмуриваю глаза от страха. По виску стекает капелька пота. Перестаю понимать что-либо. Это конец. Сейчас я умру.

Поджимаю губы и молюсь всем возможным богам, хотя вариантов больше нет.

Ощущаю прижатый к моей голове — холодный металл, который доносит до меня всю суть происходящего. Открываю глаза и решаю последний раз посмотреть на Славу, своего рода попрощаться. Всё его тело напряженно, он смотрит прямо мне в глаза и я киваю головой.

— Эта птичка знает, почему она здесь? — издевательским тоном бандит произносит мне на ухо. Я слышу его, но разум отказывается вникать в слова. — Ты знаешь, почему мне нужно тебя убить?

— Заткнись! — рычит Слава.

— Так ты ничего ей не сказал? — наигранно удивлённым тоном спрашивает Славу. — Не честно…. Хочешь я открою тебе глаза на всё происходящее? — снова обращается ко мне и громко хохочет. Я не реагирую на его слова. Мне уже на всё плевать. — Он забрал тебя не просто так милая….

Больше он не успевает сказать ни слова. Молниеносным движением Слава хватает нож лежавший на тумбочке и бросает в бандита. Он попадает ему прямо в голову.

— А-а-а, — истерично кричу и падаю на колени. Заикаюсь и судорожно вдыхаю воздух, захлёбываюсь слезами. Я не могу так больше….

— Всё прошло, — Слава подходит и обнимает меня за плечи. — Всё кончено! Пойдём, скоро здесь будет полиция.

— Нет! Я никуда не пойду!

— Жень приди в себя! Нам нужно уходить…

— Хватит! — истерично кричу и поднимаю голову. — Я только и слышу, нам нужно уходить! Нам нужно бежать! Куда бежать?!? Ты ничего мне не говоришь!!! Зачем им я?!? Ты им не нужен! Им нужна я и ты знаешь зачем, но мне об этом не говоришь!!! С меня хватит! Пусть лучше меня убьют!

— Жень, пожалуйста, доверься мне, — тихо говорит.

— Я уже доверилась! И к чему это привело?!? Меня чуть не убили только-что! Я дождусь полицию, убьют значит убьют.

— Нет! — отрицательно качает головой. — Я расскажу тебе — что смогу, как только мы укроемся где-нибудь.

— Я это уже слышала! И всё, что ты мне сказал — это своё имя!

— Обещаю, что расскажу гораздо больше.

Поднимаю на него свои красные от слёз глаза. Продолжаю всхлипывать. Слава протягивает мне руку и я вкладываю в неё свою.

Он помогает мне подняться, берёт мою сумку. Обуваемся и Слава выводит меня из квартиры. 

Выходим из подъезда. Около дома уже собралась приличная толпа народа. Где-то вдалеке слышна сирена. Опускаю голову, чтобы не привлекать внимание своим видом.

Всхлипываю раз за разом, успокоиться не получается. Слава крепко берёт меня за руку и проводит через толпу зевак, минуя их — ускоряем шаг, чтобы успеть уйти подальше до прибытия полиции.

Вытираю слёзы рукавом толстовки. Адреналин буквально кипит в крови. Голова идёт кругом. Всё это будто страшный сон, но я чувствовала холодную сталь у виска и это было наяву.

Всю дорогу мой взгляд устремлён вниз и я не вижу где мы, куда идём… И только когда Слава останавливается — я аккуратно оглядываюсь.

Мы пришли на автобусную остановку и забираемся в первый пребывший транспорт. Проезжаем несколько остановок и выходим на улицу.

Слава подходит к мини-маркету, стоящему рядом с остановкой, покупает воду и отдаёт её мне. Открываю бутылку и трясущимися руками подношу её ко рту. Жадно пью.

— Лучше? — с волнением в голосе спрашивает меня, когда я передаю ему бутылку.

— Нет! — отвечаю заикаясь.

— Пойдём, — снова берёт мою руку и ведёт в сторону такси, стоящего у остановки.

Открывает дверь и о чём-то говорит с водителем. Я не слышу разговора, да и не хочу слышать…

Ничего не хочу! Где-нибудь в укромном уголке, свернуться калачиком — единственное желание на данный момент.

— Садись, — Слава открывает заднюю дверь автомобиля.

Я забираюсь в салон и Слава садиться следом. Водитель с подозрением смотрит на меня через зеркало заднего вида, поймав его взгляд на себе — быстро отворачиваюсь к окну.

Слава кладёт свою ладонь поверх моих рук и я быстро стряхиваю её. Он бросает на меня сожалеющий взгляд, но мне не нужно его сожаление. Мне нужны ответы! Что этим бандитам может быть нужно от меня?

Проводим в дороге минут двадцать, после чего — автомобиль останавливается. Смотрю по сторонам, но вижу лишь многочисленные магазины и палатки уличной торговли. Перевожу на Славу удивлённый взгляд.

— Ты посидишь в машине. Я скоро вернусь.

Киваю и отворачиваюсь. Смотрю на людей, идущих куда-то в спешке.

Слава выходит из машины и мы остаёмся с водителем вдвоём. Он продолжает поглядывать в мою сторону. Я понимаю его подозрения, всхлипывать и заикаться я перестала, но мой вид — оставляет желать лучшего.

— Девушка, с вами всё в порядке? — вглядывается в моё лицо в очередной раз.

— Да. Всё хорошо.

— Этот парень ничего вам не сделал? Может быть нужна помощь?

— Нет, что вы… Всё в порядке. Просто я сильно поругалась с сестрой.

— Ну ладно… Вы обязательно помиритесь. Семья — это самое дорогое.

— Спасибо, — выдавливаю из себя вымученную улыбку.

Слава возвращается минут через десять и автомобиль трогается с места.

Спрашиваю где он был, отвечает — что связывался с Ромой и тот сказал, что возможно через два дня — мы вернёмся домой.

Не могу радоваться, я слишком измотана. Но надеюсь, что всё сложиться хорошо. Прежде чем автомобиль останавливается, мы едем ещё минут тридцать.

— Опять гостиница? — спрашиваю, выходя на улицу.

— У нас нет других вариантов, — расплатившись с таксистом, подходит ко мне. — Надеюсь, что через два дня всё закончится и мы вернёмся, — с долей грусти добавляет он.

— Ты не рад? — бросаю на него укоризненный взгляд.