— У меня нет недостатка в моряках. В особенности, в трусах.

Глаза Анхиса сузились, но он подавил свой гнев.

— Я щедро отблагодарю тебя.

— Ты заплатишь за его содержание и за то, что на борту моего корабля будет сосунок?

— Да, да, — нетерпеливо повторил Анхис. — Ты останешься доволен.

— Зеленое море — опасное место, царь. Твой сын может не пережить это путешествие.

Анхис наклонился к нему, и Одиссей увидел, как блестят его глаза в пламени огня.

— Это приходило мне в голову. У меня теперь есть другой сын. Диомед. Он — все, чем Эней никогда не станет для меня. Мальчик бесстрашен, умен и рожден быть царем. Если в море случится трагедия, я щедро отблагодарю тебя за то, что ты организуешь соответствующие похороны. Мы понимаем друг друга?

Анхис взял со стола узелок и бросил его Одиссею. Торговец открыл его и увидел удивительный пояс, сделанный из прекрасной кожи и золотых колец с янтарем и обручем, на котором висел кривой кинжал, инкрустированный слоновой костью. Одиссей со знанием дела осмотрел его.

— Хорошая вещь, — усмехнулся он, вытаскивая кинжал.

— И мы достигли понимания? — уточнил царь.

— Ты хочешь, чтобы я забрал твоего сына… и сделал из него мужчину, — ответил Одиссей, наслаждаясь тем, что лицо царя исказилось от гнева. — Чтобы преуспеть, ему, конечно, придется пройти через много испытаний. Опасность — семя, из которого вырастает храбрость.

— Точно. Много испытаний, — согласился Анхис.

— Я поговорю завтра с ним.

Одиссей вернулся на «Пенелопу» со своим подарком и долго думал о просьбе царя. Царь желал смерти сыну, и Одиссей его за это презирал. Около полуночи он скинул свою тунику и прыгнул вниз с палубы «Пенелопы» в темную морскую воду. Одиссей переплыл залитую лунным светом бухту, от холодной воды голова прояснилась. Подлый царь потащил чувствительного ребенка посмотреть на изуродованное тело матери. Разве удивительно, что мальчик испугался? Одиссей подплыл туда, где возвышалась скала. Здесь было глубоко, и лежало несколько камней. Плавать было приятно, но он вернулся на «Пенелопу», так еще ничего не решил.

Ранним утром Одиссей, одетый в старую потертую тунику, встретил Энея в саду рядом с дворцом. Когда торговец был здесь в последний раз, сад утопал в зелени и цветах, о которых тщательно заботились, несмотря на постоянный ветер и соленый воздух. С тех пор все изменилось, и сад теперь каменистостью и бесплодностью не отличался от остальных владений Анхиса.

Эней сильно вытянулся за эти годы — теперь перед Одиссеем стоял пятнадцатилетний юноша, высокий для своего возраста и худой. На нем была белая до колена туника, длинные черные волосы стягивала кожаная лента. Одиссей заметил, что мальчик старался держаться подальше от края скалы и не смотрел на «Пенелопу», стоящую на якоре в бухте.

— Так, парень, нам нужно многое обсудить, — начал торговец. — Ты воплотил в жизнь свою мечту?

— Какую мечту, господин? — юноша поднял на него холодные голубые глаза, и Одиссей почувствовал, как у него стынет в жилах кровь. В этих глазах он искал ребенка, каким был Эней прежде, и не находил.

— Как? Построить самый большой корабль в мире. Ты не помнишь?

— Я тогда был ребенком. У детей странные фантазии. Эней отвернулся.

Гнев Одиссея, еще не утихший, снова вернулся, когда он заметил холодность в голосе юноши.

— Говорят, что ты всего боишься, — охотно рассказал он. — Боишься высоты. Ну, это понятно. Твоя мать сбросилась со скалы. Ты это видел и поэтому боишься высоты. Я понимаю.

Одиссей надеялся на ответ юноши, но его не последовало.

— Но, — добавил Одиссей, — я слышал, ты разборчив в еде, словно девчонка. Боишься, что проглотишь рыбную кость и поперхнешься, что съешь что-нибудь и умрешь. Ты больше не хочешь ездить на лошадях, опасаясь, думаю, упасть. Мне сказали, что ты почти не покидаешь комнаты. — Он наклонился к Энею. — Какую жизнью ты ведешь, мальчик? Что ты делаешь в своей комнате целый день? Вышиваешь, как девчонка? Так? Или ты и есть переодетая девушка? Ты мечтаешь, что когда-нибудь уродливый мужик решит позабавиться с твоим задом?

На долю секунды Одиссей увидел то, что хотел. Блеск в глазах, зарождающийся гнев. Но он тут же потух.

— Почему вы оскорбляете меня? — спросил Эней.

— Чтобы разозлить. Почему ты подавил свой гнев?

— Это бесполезно. Когда мы теряем контроль над собой, мы… — он замолчал. — Мы делаем ошибки, — закончил юноша, смутившись.

— Мы бросаемся со скалы. Ты это хочешь сказать?

Геликаон покраснел.

— Да, — сказал он наконец. — Хотя я прошу тебя больше не говорить об этом. Это все еще причиняет мне боль.

Одиссей вздохнул.

— Иногда боль необходима, парень. Боги сделали мне большой подарок: ты знаешь, я умею читать в сердцах людей. Бросив только один взгляд, я понимаю — герой это или трус.

— И ты считаешь меня трусом, — заметил Геликаон, гнев снова попытался вырваться из-под контроля.

— Мой отец говорит мне это каждый день. Я — сосунок, бесполезное создание. Мне нет необходимости слышать это от чужестранного моряка. Мы закончили наш разговор?

— Ты не такой. Слушай меня! Пять лет назад мы на «Пенелопе» налетели на камни. Повредили корпус корабля и зачерпнули воды. Судно вертелось в Зеленом море, как овца в загоне. «Пенелопа» лишилась скорости и почти затонула. Мы удержали ее на плаву и довели до гавани, где и починили. Я не подумал тогда, что это плохой корабль. Я сужу по тому, как судно плывет, когда его корпус в порядке. Ты похож на этот корабль. Твое сердце ранили, когда мама умерла. А храбрость рождается в сердце.

Мальчик ничего не ответил, но Одиссей видел, что он внимательно слушает. Одиссей отошел от края скалы и сел на покрытую травой насыпь.

— Не бывает храбрости без страха, Эней. Человек, который ввязывается в сражение без страха, не герой. Он просто сильный человек с большим мечом. Храбрость состоит в том, чтобы побороть страх.

Подняв руки ладонями наружу, он велел мальчику повторять за ним. Затем он потянулся и коснулся ладоней мальчика.

— Надави на мои ладони, — попросил он, и Эней исполнил его просьбу. Одиссей тоже надавил на его руки. — Вот так работают храбрость и страх, парень. Оба всегда будут противостоять друг другу и никогда не бывают спокойными, — опустив руки, Одиссей посмотрел на море. — И человек не может остановить эту борьбу. Потому что, если он отступит, страх пойдет за ним и заставит сделать назад еще шаг, затем еще один. Люди, уступающие страху, похожи на царей, которые отсиживаются во дворцах вместо того, чтобы встретить врага в открытом поле и победить. Поэтому враг разобьет лагерь вокруг дворца, и государь не сможет покинуть свою крепость. Постепенно закончится еда, и он обнаружит, что его дворец уже не такое безопасное место. Ты построил дворец у себя в голове. Но страх проникает сквозь щели в стенах, и теперь негде спрятаться. Ты знаешь, что герой, которого я вижу, продолжает жить где-то глубоко в твоей душе.