– Птицы? Что за птицы еще?

– Вороны! Я открыл дверь, а на улице все черно от их крыльев. Они сидели и каркали, точно покойника почуяли. А на пороге лежал красный конверт. Значит, кражу нужно было провернуть предстоящей ночью. В два часа пополуночи мы со старшими братьями Ламминг, Бобби Плакнетом и его рыжим дружком забрались в дом в Мэйфэире. С сейфами я вообще-то не очень хорошо управляюсь. Раньше у богатеев все было проще! Мы как проклятые провозились с ломиками, разворошили стену, достали этот несчастный сейф. На звуки шума прибежал как курица перепуганный владелец дома, ну Бобби и приложил его чем-то по голове…

– Он выжил? – глухо спросил Жан-Антуан.

– Че? Кто? Бобби?

– Владелец дома?

– А куда он денется! Мы когда выгребали деньжата в мешок, он уже шевелиться начинал. Ну Бобби его снова приложил. А знаешь, че самое смешное, Чарли? Двое его слуг испуганно жались за дверями кабинета. Наложили в штаны и ждали когда мы уйдем. Воняло на весь дом. Во олухи, а!

– Когда ты ходишь на дело, почему-то всегда воняет, Красавчик. Не думаю, что дело в его слугах, – снисходительно проговорил Чарли.

– Ладно, я все понимаю, в тебе говорит обида. Твое право! Мы с моими новыми компаньонами действительно плохо тебя встретили сегодня.

Разбойник чиркнул спичкой о коробку, темную часть зала вновь с шипением осветил подрагивающий огонек.

– Погоди, дружище! Я еще не все рассказал! Чарли! – склонившись на коленях и закрывшись блестящими от джина рукавами, запричитал худой.

– Ну так чего тянешь?

– Нет-нет! Уже рассказываю! Уже! Мы это, как собрали все денежки, сразу потопали на Ганновер-сквер. Там нас уже ждал пустой экипаж, как джентльмен и говорил. Мы с ребятами погрузились в экипаж и, согласно плану, отправились на Коммершиал-роуд. Чтоб этот придурок наниматель не искал нас в дальнейшем, мы решили сразу его порешить и присвоить заработанное себе. Он ждал нас в подворотне как нелюдимый идиот. Прятался в темноте, когда на дворе было четыре часа утра – глубокая ночь. Я поманил его мешком, он махнул своей тростью, чтобы я подошел, но я прикинулся тупым, типа ничего не понимаю и продолжаю стоять на своем месте. Он вышел из тени, тут-то мои ребята на него и накинулись, но всем четверым отпор этот сукин сын оказал достойный. Все закончилось очень быстро. Раздалось несколько выстрелов. Не знаю, сколько человек уцелело, позже я виделся только с одним Бобби Плакнетом, а вся семейка Ламмингов теперь как-то косо на меня поглядывает. Ну, как я уже сказал, все закончилось быстро. Мои парни лежали на земле, не шевелились. Сукин сын побежал на меня с пистолетом. Чтобы не схлопотать пулю в лоб, мне пришлось бросить мешок с выручкой и уматывать, но он от меня не отстал. Деньги его интересовали не больше, чем моя душа. Он вздумал мне кровь пустить. Иногда мне казалось, что я оторвался от него, потом он снова появлялся. Лишний раз пули он не тратил. Так продолжалось, пока он меня не настиг. Чертовщина какая-то! Я скользнул в один из подвалов, видел, как его ноги пронеслись мимо. Потом вдруг позади меня раздается его голос. Он толкнул меня на землю и потребовал свой красный конверт. Сдался ему этот треклятый конверт! Ну, я тоже не дурак, протянул ему конверт, а сам ногой ему в колено двинул и смылся. Залег на дно в Уайтчепеле, в норе у кузины с ее муженьком пропойцей. Больше я того богатого выродка не видел. Пожалуйста, не убивай меня, Чарли!

– Какая у него кожа? Ты видел швы на лице?

– Эм… ну, может быть…

– Видел или нет?!

– Я не видел, но это не значит, что их не было. Не знаю. Говорю же, мне кажется, это не он, Чарли!

Человек в смятом цилиндре быстро заходил взад вперед, обдумывая услышанное. Остановившись напротив Жана-Антуана, глядя куда-то сквозь него, словно француза и вовсе не было на пути, Чарли с неким благоговением и одновременно ненавистью прошептал, затем кивнул сам себе:

– Это он!

– Кто он? О ком вы говорите? – спросил юноша.

– Джон??? – наконец увидев его, удивленно произнес Чарли.

Позади хлопнула входная дверь. Разбойник рывком повернулся на месте, чиркнув новой спичкой по коробке и выбросив руку над головой. Он увидел в бледном полумраке, что Красавчика нет на полу. Облитый джином его старый друг бросился наутек, очень ловко подметив момент, когда удобнее всего можно выскользнуть на лондонские улицы.

Может быть, Чарли Бродячие Штаны в действительности собирался сжечь заживо этого несчастного Красавчика, а может быть, и нет, но он очень разозлился, подумав, что теперь появился человек, который смог убежать от великого разбойника. И еще хуже, что этот человек знал большое количество из тайн, приобретших немалую ценность с появлением Чарли в Лондоне.

– Ну вот, теперь вся округа узнает, что вы хотели его сжечь. А ведь Сканланы очень большая семья, – вновь заговорив крайне осторожно, предупредил Сэмми, от стойки.

Услышав это, Чарли зло скосил глаза в сторону голоса работника паба. Он вдруг стремительно направился к Сэмми через весь зал и с силой ткнул в него пальцем:

– Еще одно слово, и сейчас опять приключится бытовое недоразумение, холуй!

Глаза Чарли блестели таким безумным блеском, а перекошенный цилиндр настолько угрожающе качался у разбойника на голове, что Сэмми решил больше не встревать и в послушном молчании ушел за метлой, чтобы прибраться.

– А что станется со мной? – спросил Жан-Антуан. – Зайти в паб, я с вами зашел. Кулаком в лицо я уже получил. Смертный страх тоже испытал пару раз. Мне хотелось бы, чтобы вы исполнили свою часть нашей договоренности, и мы тут же распрощались. Вы абсолютно правы, не важно, кто вы, Гай Фокс или Чарли Бродячие Штаны, ваша жизнь полна слишком диких переживаний, которые совершенно не представляются интересными мне.

Казалось, Чарли не слушал юношу. Он ходил вокруг Жана-Антуана, между бессознательно развалившихся на земле преступников и критически рассматривал их тряпье, словно выбирая себе что-нибудь из их вещей.

– В самом деле? Ты хочешь сказать, тебе ничуточки не было интересно сегодня? – подал голос разбойник, возвращаясь с котелком здоровяка в руках.

– Разумеется, нет! Один лишь мой разбитый нос лишает сегодняшний день всякого интереса. Понятное дело, каждый мужчина рано или поздно вынужден прибегнуть к грубой силе и вступить в драку, но я вынужден попрощаться с вами. Ваше поведение и отношение ко мне мотивировались куда более меркантильными интересами, нежели желание помочь путешественнику в пути. Дела, которые вы считаете непомерно важными, слишком уж большую угрозу представляют для человеческого здоровья и, в конце концов, для человеческой жизни! И рассказанные вами на пароме истории о разбойных похождениях Чарли Бродячие Штаны (то есть, о ваших собственных похождениях) только подтверждают благоразумность нашего с вами договора, который мы заключили, страшно сказать, на крыше поезда.

Пока юноша говорил, Чарли со стороны примерял на глаз котелок на голову Жана-Антуана. Убедившись, что котелок французу не пойдет, Чарли озадачено покрутился на каблуках, потом увидел высокую шляпу лежащего в стороне от стойки атлета и, подняв ее с пола, так же навскидку примерил ее к голове юноши. Высокая темная шляпа с загнутыми по бокам полями неожиданно привлекла интерес самого Чарли, и он потянулся одной рукой за своим смятым цилиндром. Ощупал его неестественные изгибы с расстроенным видом, снял и, закрыв глаза, водрузил на голову высокую шляпу атлета. Медленно выдохнул и открыл глаза, внимательно прислушиваясь к собственным ощущениям. Новая шляпа, хоть и пахала рыбой, была на десяток лет старше его цилиндра и в нескольких местах насквозь пробита, словно по ней стреляли дробью, но сидела глубже, была удобной и пришлась Чарли по вкусу. Закончив с обновлением своего гардероба, разбойник вернулся к голове Жана-Антуана. Он прищурил один глаз и подставил свой цилиндр на голову юноши, горячно сотрясающего руками и что-то там говорящего о договоре и крыше поезда.