– Ну так вот, – продолжала Кимберли, – когда я наконец добилась встречи, она говорила со мной, как будто я пустое место. Сказала, что кастинг показал… – тут голос Кимберли предательски задрожал, – что с моими данными я вряд ли буду иметь коммерческий успех.

Тут Оливия наконец заметила, что из уха у Кимберли торчит провод. Слава богу, значит, крыша у нее не совсем еще поехала. Оливия поймала себя на том, что испытывает невольную жалость к этой девице.

– Ну да ладно, – сказала Кимберли – Я вот думаю, а может мне подработать дублером в эротических сценах? Так сказать, сдать в аренду отдельные части тела?

«Интересно, а что здесь происходит? – подумала Оливия. – Все эти разговоры о кастинге, который устраивает Феррамо? Вроде все собрались здесь, чтобы получить роль?»

Она подошла к Кимберли и поздоровалась. Кимберли почему-то ответила ей затравленным взглядом, словно ото всех, кто подходил ее поприветствовать, ждала предательского удара.

– Я – Оливия Джоулз. Вы, наверное, помните, мы познакомились в Майами. Я журналистка, пишу статьи для «Elan».

Кимберли несколько секунд стояла, уставившись на нее непонимающим взглядом, а потом произнесла: «Ну, мне пора бежать», что явно предназначалось собеседнику в телефоне, а потом расплылась в ослепительной улыбке и принялась бормотать обычное: «Боже, как же я рада вас видеть…»

– А где Деми? – поинтересовалась Оливия, когда с тирадой насчет чудесных случайностей было покончено. – Разве она не собиралась принять участие в кастинге?

Неожиданно она почувствовала странный холодок со стороны собеседницы.

– Она, наверное, говорила обо мне какие-нибудь гадости? Я, разумеется, не собираюсь говорить ничего плохого о Деми. У нее сейчас проблемы. Вы же знаете об этом? Серьезные проблемы. Но я не такой человек, чтобы о ком-то сплетничать…

Оливия была в полной растерянности, пытаясь вычислить, сколько времени прошло с вечеринки, где девушки казались лучшими подругами. Оказывается, всего два дня.

– Не знаете, она все еще в Майами, с тем типом из Португалии?

– Понятия не имею.

Но Кимберли уже отвлеклась. Она кого-то увидела и тут же принялась поправлять груди в декольте топика так, чтобы они лежали, как фрукты на блюде для рекламной фотографии. Оливия проследила за ее взглядом и обнаружила, что смотрит прямо в пронзительные глаза Пьера Феррамо.

Он выглядел как типичный лос-анджелесский продюсер: темные очки, джинсы, темно-синий пиджак и белоснежная футболка, но, как всегда, держался по-королевски. За ним с двух сторон следовали двое темноволосых, явно нервничающих молодых людей, которые пытались хоть как-то совладать со все прибывающей толпой претендентов на роль в фильме. Не обращая ни малейшего внимания на все, что происходило вокруг, Феррамо направился прямо к Оливии.

– Мисс Джоулз, – сказал он, снимая очки. – Рад вас видеть, хоть и с двухдневным опозданием, и к тому же совсем не в том отеле и даже в другом городе.

Он буквально сверлил Оливию жгучим взглядом. На какое-то мгновение она потеряла дар речи, и ее захлестнула волна желания.

– Пьер! – Кимберли бросилась к нему и обвила руками его шею. На лице Феррамо промелькнула едва заметная гримаса неудовольствия. – Давай уйдем отсюда. Я так нервничаю, сил никаких нет.

– Кастинг вот-вот начнется, – сказал он, выпутываясь из ее объятий. – А ты можешь подняться в номер и привести себя в порядок, если хочешь.

Кимберли удалилась, игриво покачивая бедрами и сумочкой, а Феррамо жестом отпустил своих сопровождающих и взволнованно произнес глубоким голосом:

– Ты не пришла на свидание.

– Я решила пробежаться с утра пораньше. В сторону причала.

Он сел за столик напротив нее.

– Значит, ты была там?

– Да, на берегу, прямо напротив корабля-отеля.

– Ты ранена? – Он взял ее за руку и принялся разглядывать повязку. Оливии нравилось, как он это делал – прямо как заправский доктор. – Была у врача? Тебе нужна помощь?

– Со мной все в порядке, спасибо.

– Как же случилось, что ты оказалась поблизости от того места, где произошел взрыв?

– Я же объяснила – отправилась на пробежку. Я люблю пробежаться по утрам. Захотелось получше разглядеть корабль. У тебя никого из знакомых на борту не было?

Она внимательно следила за его реакцией, словно детектив, наблюдающий за выражением лица скорбящего мужа, у которого похитили жену, чтобы понять, не он ли виновник похищения. Феррамо и глазом не моргнул.

– Слава богу, нет.

«А как насчет Уинстона? Твоего инструктора по дайвингу?»

– А у меня там были знакомые.

– Правда? – Он понизил голос и придвинулся ближе. – Сочувствую. Ты хорошо их знала?

– Нет. Но они мне очень нравились. Ты не знаешь, кто это сделал?

Ей показалось или на его лице действительно промелькнуло минутное замешательство после ее неожиданного вопроса?

– О причастности к взрыву заявили несколько террористических группировок, которые у всех на слуху. По почерку это, похоже, «Аль-Каида», но подождем результатов расследования. – Он осмотрел зал. – Впрочем, сейчас не время и не место это обсуждать. Ты здесь надолго?

Тут за его спиной возник один из ассистентов, помахивая кипой бумаг.

– Мистер Феррамо…

– Уже иду. – Даже голос его изменился, став вдруг резким, властным, с нотками пренебрежения.

Он повернулся к Оливии.

– Может, перенесем нашу встречу?

«Перр-ренесем на-ашу встр-речу» – это был отнюдь не французский акцент.

– Я задержусь здесь на несколько дней.

– Не будешь возражать, если мы поужинаем вместе? Может быть, завтра вечером?

– Э-э-э… Ну да, я…

– Вот и замечательно. Ты остановилась в этом отеле? Я тебе позвоню, и мы обо всем договоримся. А теперь позволь откланяться. Рад был тебя видеть. Да? – Он повернулся к парнишке, который с извиняющимся видом протягивал ему бумаги.

Оливия проследила, как, бегло просмотрев бумаги, он поднялся из-за стола и направился к сгоравшим от нетерпения участникам кастинга.

– Думаю, к четырем мы уже управимся. – Он вернул ассистенту бумаги. – Шукран. А потом еще раз соберемся, все обсудим и решим, кого оставить.

«Шукран»! Оливия опустила глаза, стараясь скрыть дрожь в руках, чтобы не выдать своего волнения. «Шукран» – это «спасибо» по-арабски!

– Отправляйся-ка домой, – настаивала Кейт из офиса в Лондоне. – Немедленно. Позвони в ФБР и садись на первый же самолет.

Оливия сидела, вся дрожа, на серебристом кресле-мешке, которое она прислонила к двери в свой номер.