Это красивая старая аудитория, с высокими закруглёнными окнами и высоким, витиевато украшенным потолком. Стены жёлтые, как масло. Я пришёл на первое занятие семинара, посвящённого мозгу и разуму, чтобы узнать о мозге, этом компьютере или плоти и крови, и о разуме, то есть мозге, в который загружено программное обеспечение.

Меня интересует, насколько на наше ментальное программное обеспечение влияют эволюция, ДНК, жизненный опыт и наши творческие замыслы, а также, возможно, вещи, которые ещё не обнаружены или не поняты. Это сильное упрощение тематики семинара. В любом случае мы проведём пять дней, встречаясь после обеда, усложняя проблемы, а потом, надеюсь, снова пытаясь их упростить. Я считаю, что мне повезло, на самом деле для меня это удача – быть здесь, а не заниматься в спортзале. Я приписываю обеспечение возможностей в большей мере социальным обстоятельствам моей жизни, а не каким-то усилиям с моей стороны, которые, скорее всего, были бы бесполезны, и вообще создаётся впечатление, что моё рождение – это несчастный случай.

Наука интересовала меня с тех пор, как я вообще начал чем-то интересоваться. Благодаря своим предсказательным свойствам наука может заглянуть в будущее и помочь нам контролировать судьбу. Наука вооружает нас открытиями об уменьшении озонового слоя, глобальном потеплении и загрязнении окружающей среды. Теперь нам требуется мудрость, чтобы что-то сделать в связи с этими бесценными предвидениями науки, чтобы обеспечить выживание жизни на Земле. Да, зрение у науки не идеальное, не «единица» на оба глаза, но она побеждает слепоту, когда смотрит в будущее! Но наука не может открыть жадные глаза и разумы.

Семинар должен начаться через несколько минут, но два стула за тёмным овальным столом остаются пустыми – за одним должен сидеть профессор Хочипилли, а за другим – Джульетта. Я нервничаю из-за их отсутствия. В особенности из-за отсутствия Джульетты.

Доктор Рутковский сидит во главе стола, напротив доски. Он пьёт воду со льдом маленькими глотками. Я – слева от него. Прямо напротив меня сидят три аспиранта – одна молодая женщина и двое молодых мужчин, все трое по графику должны защищать диссертации до окончания семестра. Пока я не знаком с ними со всеми, но Джульетта упоминала их во время нашего совместного обеда. Молодую женщину зовут Ванда Диаз. Её мать – учительница шотландско-ирландского происхождения, а отец – юрист, мексиканец. Ванда среднего роста и веса, у неё добрые зелёные глаза, гладкая кожа цвета капучино и не поддающиеся укладке огненно-рыжие волосы. Она жизнерадостная и весёлая, и Джульетта говорила про неё, что она «полна энтузиазма, которого хватило бы на двоих». Её диссертация посвящена биохимии счастья.

Слева от неё сидит молодой человек, который занимается изучением неврологии, его зовут Брэдли Уилкинсон, младший. Он – афроамериканец из Цинциннати и первый представитель своей семьи, закончивший колледж. Он выглядит, как красивый атлет, звезда спорта, которая вот-вот собирается стать актёром. У него коротко подстриженные волосы. Близкие друзья зовут его Капитан Кирк[14].

Брэдли предлагает две главные, пересекающиеся причины расизма: природа и воспитание. Первая – это наследие эволюции, бессознательная боязнь тех, кто выглядит по-другому и с кем конкурируют в борьбе за еду и партнёров. Вторая причина – это расизм, которому научили для эксплуатации одной расы другой. Синергия развившегося предубеждения и внушённого предубеждения – это токсический расизм. Понятие интегрированной психологии и биологии не является ничем новым. Зигмунд Фрейд предсказывал, что биологическое объяснение разума дополнит психологическое или заменит его.

Эндрю Эшкрофт – худощавый и высокий блондин. Он ловко крутит карандаш в руке, словно таким образом может заставить Землю вращаться быстрее, а время – течь быстрее. Похоже, ему наскучило невыносимо медленное течение времени – это состояние мне знакомо. Диссертация Эндрю посвящена биохимии любви. Судя по тому, что мне рассказывала Джульетта, он выбрал эту тему из-за своих собственных любовных проблем. На самом деле выбор темы для исследования – это не просто умственное действие. Это также эмоциональное и интуитивное действие. Эндрю предполагает, что электробиохимия мозга должна объяснять и объяснит разум. Иронично и грустно то, что он борется с биполярным аффективным расстройством. Боги психиатрии держат Эндрю под контролем. Фармацевты и физики держат в тайне опасность таблеток, как и непроизвольного дрожания конечностей. Это реинкарнация трагедии сокрытия опасностей, которые несёт никотин.

Дело ещё усложняется тем, что Эндрю – молодой человек Ванды. Но, судя по слухам и сплетням, которые собрала Джульетта, между ними не всё гладко. На самом деле Ванда начинает склоняться к Брэдли. Любовный треугольник между ними и мой интерес к Джульетте делают наше участие в семинаре потенциально проблематичным.

Таким образом Эндрю и Брэдли соревнуются не только за сердце Ванды, но также и за сердце мозга: материалистический подход Эндрю против психо-нейробиологического подхода Брэдли. В научных кругах твоя ниша так же жизненно важна для выживания, как и в дикой природе. Точно так же, как у жирафов в процессе эволюции появились длинные шеи для выживания, исследователь должен вытягивать шею, чтобы срывать сочные листья грантов.

А теперь про Ашану Васвани из Индии – профессора философии, которая превратилась в специалиста по этике. У неё красивые, всё понимающие глаза, которые принимают то, что видят. Волосы у неё чёрные, как доска. Её улыбка – белая, как мел, лежащий у доски. Она вегетарианка. Её присутствие также загадочно, как одинокий цветок дикой горчицы в Сахаре. Она маленького роста и хрупкого телосложения, но у неё мощные плечи, словно специально созданные для того, чтобы носить на себе тяжёлое бремя человеческой грусти. «Ашана» – это друг или приятель на фарси. Как и я, Васвани на английском говорит с акцентом. В отличие от меня, она тихо отталкивает от себя популярную американскую культуру, я же громко её пинаю. Впервые мы с ней встретились, когда я отправился на курсы медитации и дзен-буддизма. Она была инструктором и обучала нас дзен-медитации. Она опубликовала статью, в которой связала медитацию по правилам дзен-буддизма с альтернативным состоянием химического состава мозга. Она была биологом перед тем, как оставила это поле деятельности, чтобы заняться этической философией.

Большую часть времени она неподвижна и молчит, причём пребывает в самом глубоком безмолвии, которого только способны достичь сознательное и бессознательное одновременно. А когда она говорит, то говорит так спокойно, что мурашки на коже появляются. Она признаёт, что в большей степени полагается на собственную интуицию, а не разум. По большей части образование она получала в Англии. Она заявляет, что этичное или нравственное поведение ограничивает вас. Для подавления беспорядков внутри племени и противостояния внешним угрозам у млекопитающих, насекомых и других видов развились полезные правила поведения или этикета, или инстинктивная нравственность.

Доктор Васвани против неконтролируемых манипуляций с генами. В одной статье, которую часто цитируют, она написала: «Эволюция стара и мудра в своём роде, в то время как мы, гомо сапиенсы, её дети, молоды, импульсивны, нетерпеливы, нами движут желание получать прибыль и славу. Мы не должны так агрессивно и так бездумно лезть в природу».