После первых полутора лет упражнений с утяжелением и кардиотренировок с Сарой я достигла своей первой фитнес-цели. С одной стороны, я стала намного сильнее и была готова легко перекидывать громадные тюки со снаряжением в любой цепочке, в которую меня могли бы пригласить. С другой – я стала гораздо выносливее и могла вынести любое фитнес-испытание, которое для меня придумывала Сара. Я также стала усердным посетителем тренажерного зала – по моим визитам можно было сверять часы. То есть я на глазах превращалась в настоящую фанатку физкультуры.

Но, несмотря на все положительные перемены, нельзя сказать, что я достигла идеальной формы. Хотя в 2004 году я была значительно сильнее, чем в 2002 году, у меня все равно был лишний вес. Более того, я даже стала понемногу прибавлять в весе. Это можно объяснить двумя основными причинами. Первая из них – мои пищевые привычки. Я по-прежнему посещала великолепные рестораны и брала еду навынос в лучших кафе города. Я также совершала регулярные визиты к автомату по продаже сладостей на первом этаже нашего корпуса (я старалась скрывать свою дурную привычку от сотрудников лаборатории и других коллег, чьи кабинеты располагались с 8 по 11 этаж) – там я почти перед каждой тренировкой покупала свой любимый батончик «Твикс». Я не могла устоять перед этой вкуснейшей комбинацией тягучей карамели и хрустящего печенья в шоколаде. Батончик как будто наполнял меня силой и энергией для занятия с Сарой. В общем, хотя я и стала намного сильнее и мускулистее, но продолжала таскать на себе слишком большую для моего невеликого роста (162 см) массу.

Я начала понимать: мне необходимо следить за тем, что и сколько я ем, причем обращать внимание не только на батончики перед тренировкой. Тогда в моде было низкоуглеводное питание вроде диеты Аткинса или диеты Южного пляжа. И я задумалась о том, сколько углеводов съедаю за день. Оказалось, что я ем их постоянно, весь день, на завтрак, обед и ужин. По утрам я любила печь домашние вафли и ела их с маслом и сиропом. Причем не только по воскресеньям, а каждый день. Я быстрее всех в городе готовила вкуснейшие домашние вафли – и они тут же откладывались у меня на бедрах. Когда мне надоедали вафли, я покупала в какой-нибудь интересной пекарне деревенский хлеб с грецкими орехами и изюмом или с инжиром, готовила из него тосты и ела на завтрак со сливочным маслом. Вы не представляете, сколько в Нью-Йорке замечательных пекарен – и хлеб в них намного вкуснее, чем в Калифорнии или Вашингтоне. Пальчики оближешь! Обедом на работе мне зачастую служил сэндвич с хорошим хлебом, а поужинать можно было в одном из множества ресторанов (я очень любила пасту) или дома в Гринвич-Виллидж блюдами навынос из близлежащих ресторанчиков. Одним из моих любимых блюд был бульгоги – корейское блюдо из свинины с лапшой. Его готовили в фантастическом паназиатском ресторанчике в Сохо. Одной порцией этого блюда легко можно было накормить двух-трех мужчин. Я же съедала эту порцию на обед одна и добавляла к ней еще немного риса, чтобы сдобрить его вкуснейшим соусом – это было восхитительно! Неудивительно, что с таким режимом питания я набрала лишние 10 кг, несмотря на регулярное посещение тренажерного зала.

Сильная, толстая и грозная. Эти три слова лучше всего описывают Венди Сузуки в 2004 году. «Грозная» здесь относится в основном к еще одному серьезному обстоятельству, определявшему в то время мою жизнь. Тогда я проходила неизбежное для ученого испытание: процедуру получения постоянной должности. Изложу кратко суть дела для непосвященных. Сначала вам везет: вас берет на работу крупный исследовательский университет. Вам дают новую сверкающую лабораторию и кучу денег, достаточную, чтобы запустить ваши прорывные нейробиологические исследования. Но этих средств хватает, в лучшем случае, на пару лет работы. Со мной такое произошло в 1998 году. Вы приводите новую, с иголочки, лабораторию в рабочее состояние и одновременно в бешеном темпе пишете заявки на гранты. Вам нужно как можно больше грантов, чтобы максимально увеличить шансы на финансирование и чтобы через пару лет, когда закончатся стартовые деньги, не пришлось сворачивать лабораторию. А еще в это же время вам приходится начинать читать лекции, вести группу аспирантов и набирать на работу технических сотрудников. Почти ничего из перечисленного вы раньше не делали, потому что были слишком заняты научными экспериментами, благодаря которым, собственно, и получили эту работу.

С того момента, как вас берут на работу, у вас есть лет шесть, чтобы показать, чего вы стоите. Вам надо проявить себя: размещать исследовательские публикации в научных журналах; преподавать предмет аспирантам. В самых серьезных исследовательских заведениях основное внимание уделяется публикациям, которые должны заинтересовать ваших старших коллег (тех, кто будет голосовать за постоянную должность для вас). Это означает, что за шесть коротких лет вы должны обеспечить финансирование своей лаборатории (при помощи правительственных грантов, получить которые очень непросто, поскольку за эти деньги вам приходится конкурировать в том числе и с нобелевскими лауреатами), а также запустить и организовать свои эксперименты – и найти что-то потрясающе интересное, чтобы опубликовать и завоевать известность. Иногда на обустройство лаборатории и проведение экспериментов, особенно сложных, уходят годы. Конечно, мои эксперименты требовали непростой и интенсивной подготовки.

Если, несмотря на все это, ситуация не кажется вам достаточно напряженной, имейте в виду: сколько бы статей вы ни опубликовали, сколько бы студентов ни научили и сколько бы аспирантов ни подготовили, вы не можете быть на 100 % уверены, что сделали достаточно и заработали эту замечательную штуку – постоянное место и статус. При этом вас неизбежно будут одолевать слухи об «исключениях»: «Вы слышали, тот знаменитый нейробиолог из престижного университета так и не получил постоянного места, и никто не знает почему? Загадочная история!». Вас успокаивают: «Ясно, что его случай – исключение. У вас-то все будет в порядке». Но вы думаете: «А вдруг я тоже стану таким исключением?»

Сегодня я могу признаться: в 2004 году, когда я, доцент, изо всех сил стремилась к заветной постоянной должности, я умирала от беспокойства, мучилась и была постоянно на взводе. Я работала как проклятая ради убедительного и красивого результата сложного эксперимента, на который я потратила несколько лет жизни. В конце концов все разрешилось наилучшим образом, но это стоило мне множества бессонных ночей. Я проводила их в тревоге о том, как продвигаются исследования и насколько полученные результаты заинтересуют моих коллег.

Я дождалась окончательного положительного решения по моей кандидатуре на должность преподавателя, а затем взяла себя в руки и сбросила те лишние 10 кг за счет уменьшения порций и резкого снижения доли углеводов в моем рационе. Если мотивацией к тренировкам для меня стал перуанский сплав на плотах, то толчок к снижению веса мне дала фотография, на которой я снята с родителями на церемонии вручения премии Троланда в Вашингтоне. К тому моменту я уже успела как следует набраться силы и энергии на тренировках, но мой силуэт не отражал мою внутреннюю силу, и мне это очень не нравилось. Вдохновившись тем, как быстро мое тело отозвалось на силовые и кардиотренировки под руководством Сары, я решила, что смогу сама разобраться с вопросами питания. Неужели это сложно?