– Странный он какой-то, – заметил Леша, раскладывая потарелкам дымящийся картофель и издающее умопомрачительный аромат мясо.

– Почему странный?

– Ну, – он помялся, – на работника милиции непохож. И смеется как-то придурковато.

– Так он и не работник милиции.

Настя спокойно принялась за еду.

– А кто же он? – допытывался дотошный профессорЧистяков.

– Урка, – коротко ответила она, подцепив вилкой кусочекмаринованного огурца и отправляя его в рот.

– Кто?! – Леша поперхнулся и закашлялся.

– Урка, – повторила она невозмутимо. – Уголовник.Преступник, одним словом.

– И ты с ним вместе весело хохотала? – с ужасом спросилЧистяков.

– А что я должна была делать с ним вместе? Плакать? Спать?Лешенька, миленький, забудь ты эти книжные глупости. Жизнь устроена так, какона устроена, и признак здоровой психики и развитого интеллекта – это умениеприспособиться к тому, как жизнь устроена, адаптироваться. Понимаешь? Аустроена она вовсе не так, как написано в книжках и показано в кино. Нетабсолютно плохих людей, как нет и абсолютно хороших, потому что нет абсолютногозла и абсолютного добра. Ну нет их, и все тут. Нужно уметь с этим считаться.

– Но какое это имеет отношение к тому, что ты приглашаешь вдом уголовника и веселишься в его компании? Это же уголовник, преступник. Какже ты можешь?

– А почему нет? – Она пожала плечами. – Он такойже человек, как и все остальные. Пока что он не совершил ничегопротивозаконного, о чем я бы знала. За все то, что он натворил раньше, он ужеотсидел. Пойми же, Леша, если человек совершает преступление, он должен бытьразоблачен и наказан, но это совершенно не означает, что с ним при этом нельзяобщаться, нельзя посмеяться над сказанной им шуткой, нельзя предложить емувыпить вместе кофе или даже присоединиться к трапезе. Ему можно оказать услугу.Можно точно так же принять услугу от него. Есть нормальные человеческие отношения,которые не должны зависеть от официальных отношений преступника с системойправосудия. Судья может сказать ему, что он виновен и заслуживает наказания, ноконвоир при всем том не должен иметь права называть его сукой и сволочью.Понимаешь? Потому что лично конвоиру он ничего плохого не сделал. Он нанесущерб конкретным людям, людей этих защищает государство и за них, хотя и отсвоего имени, заступается. А конвоир здесь вовсе ни при чем. Его дело –охранять, а не судить и не высказывать моральные оценки.

Леша отставил пустую тарелку и внимательно посмотрел наНастю.

– Аська, а тебе не кажется, что то, что ты говоришь, –глубоко безнравственно?

– Может быть. Но я точно знаю, что еще более безнравственноделить всех людей на плохих и хороших, на преступников и праведников. Такаяпозиция всегда приводит к трагедии.

Получив от Бокра видеоприставку, Настя уселась в кресло иначала всматриваться в лица, движения, манеры Сурена Удуняна, Игоря Ерохина иВиктора Костыри. Вот они в аэропорту, помогают тащить необъятный багаж, грузятего в микроавтобус. Вот в ресторане, в компании трех таких же челноков, женщинс ними нет. Вот Удунян на Тверской, меняется с Ерохиным. Ерохин доедаетбутерброд, делает торопливый глоток из пластикового стаканчика, кидает его вурну и садится в ярко-красную машину. Удунян занимает пост и терпеливо ждет,когда Даша Сундиева выйдет после смены из магазина.

Виктор Костыря. Идет за Дашей поздно вечером, когда онавозвращается из университета. Даша входит в подъезд своего дома, Костырясадится на лавочку, поднимает голову и смотрит на окна. Таймер в нижнем углупоказывает 23.06. Следующий кадр обозначен временем 23.54. Костыря по-прежнемусмотрит на окна. В Дашином окне свет гаснет, Виктор встает и идет ктелефону-автомату. Он куда-то звонит, но разговаривает совсем недолго.По-видимому, просит, чтобы за ним приехали, потому что в следующих кадрах, нафоне которых таймер показывает уже 0.31, Костыря садится в «Ауди» Ерохина.

Игорь Ерохин. Тот самый, которого Настя видела на Тверской,которого так испугалась Даша. Большой любитель поесть. Перехватывает горячиебутерброды при каждом удобном случае. Вот он идет от метро «Коньково» к рынку.Кругом много народу, сплошной людской поток. И что-то в этом потоке Насте ненравится.

Она решила посмотреть фильм дальше в надежде на то, чтоощущение станет более определенным, но ошиблась. Она досмотрела до конца обекассеты, но тревожное чувство холодка в желудке больше не появилось. Тогда онаперемотала кассету, нашла эпизод в Конькове и стала просматривать его кадр закадром, останавливая пленку и внимательно вглядываясь в изображение на экране.Нет, ничего.

Настя принесла себе кофе, снова уселась перед телевизором,закурила и начала всю процедуру сначала. В какой-то момент ей показалось, чтовот сейчас… Вот оно… Вот… Но нет, чувство тревоги оставалось, но причина егоускользала от сознания.

Надо было отвлечься на какое-то время, чтобы потом вновьвернуться к фильму. Она подошла к Леше, все это время сосредоточенноработавшему за компьютером.

– Лешик, тебе чем-нибудь помочь?

– Господи! – Он откинулся в кресле и сладкопотянулся. – Нам грозит экологическая катастрофа.

– Это почему еще?

– Потому что ты захотела мне помочь. Не иначе завтраподохнут все медведи, а послезавтра наступит тропическая жара. Ты в самом деле хочешьмне помочь?

– Честное слово. Мне нужно отвлечь мозги минут на двадцать,а то я, кажется, зациклилась.

– Тогда введи в таблицу вот эти данные. А я пока напишупрограмму для обработки.

Настя добросовестно принялась за работу. Терапия оказаласьдейственной, потому что нужно было быть максимально внимательной исосредоточенной, чтобы не допустить ошибку. Через полчаса она закончила таблицуи снова пересела к телевизору. Опять перед ней был рынок в Конькове, ИгорьЕрохин в своей неизменной коричневой кожаной куртке с чуть порванным нагруднымкарманом, с маленьким красно-синим значком на воротнике. Ей даже удалосьразглядеть родинки, о которых говорила Даша, – одну над губой и две возлеуха. Тревожное чувство стало еще сильнее, ей показалось, что дверь, ведущая вподвалы подсознания и кладовую памяти, стала медленно приоткрываться, шире,шире, еще шире, вот сейчас в темное помещение хлынет поток света и она увидит…

Раздался телефонный звонок. Настя почти физически ощутила,как дверь захлопнулась с оглушительным стуком. Опять у нее ничего неполучилось.

Звонил брат Александр. Ему не терпелось узнать, есть ликакие-нибудь новости.

– Нужно, чтобы ты привез свою красавицу ко мне, –сказала Настя. – Только я не хочу, чтобы у меня потом пропало милицейскоеудостоверение. Поэтому ты поговори с ней, объясни, что к чему, а завтра позвонимне на работу, я тебя проинструктирую, что и как надо делать.