– Нет. Довольно старыми. Кстати, это не согласуется с экспериментами по цикличности. Не знаю, что все это значит.

– Ладно. – Алекс взял с тумбочки стакан и осушил его. – Когда это было?

– Между тысяча триста восемьдесят пятым и девяносто третьим годами.

– Ты узнала, как назывались яхты?

– Одна – «Звездный ястреб».

– Ясно.

– Другая – «Жар-ястреб».

– «Жар-ястреб»? Он что, был помешан на ястребах?

– Извини. «Жар-птица».

– А остальные?

– «Страйкер» и «Элизабет».

– Как долго они использовали яхты, прежде чем утрачивали их? В среднем?

– Не знаю, Алекс. Подробностей я не нашла. Почему это так интересует тебя?

– Пока точно не знаю. Но сперва пропали яхты, а потом Робин.

– Ладно. Скоро позвонит Рэмси. Если ты не против, я расскажу ему о них. О яхтах.

– Да, непременно. Звучит таинственно: именно это нам нужно. Когда будешь разговаривать с ним, притворись удивленной, ладно? – (За окном вспыхнула молния, но я не могла понять, где это, у него или у меня, пока над головой не раздался раскат грома.) – Чейз, ты гений.

– А как дела у тебя?

– Потихоньку. Спрос на артефакты то ли на максимуме, то ли еще нет. Я договорился о нескольких неформальных презентациях для Планкетта.

– Планкетта? – Я где-то слышала эту фамилию.

– Чарли Планкетт. Из Общества Робина. Теория бран.

– Ах да. Сталкивающиеся вселенные?

– Они самые.

Библиотеки, музеи и прочие общественные организации постоянно искали тех, кто мог бы выступить у них.

– Алекс, – сказала я, – мне кажется, он чересчур эксцентричен.

– Неважно. На трибуне он хорош. И потом, что бы ни говорил Планкетт, артефактам это не повредит, а остальное неважно. – Он хотел было отключиться, но, похоже, о чем-то вспомнил. – Погоди секунду, Чейз. – Он снова отхлебнул из стакана. – Еще кое-что…

– Да?

– Все эти явления наблюдаются уже много лет. Я имею в виду не только огни в небе. Неизвестно откуда взявшиеся корабли. Странные голоса. Такое происходит нечасто, два-три раза в столетие, но все же случается.

– Как долго они наблюдаются?

– С древнейших времен.

– Ясно. – Я ждала продолжения, но Алекс замолчал. Лишь после долгой паузы он вымолвил:

– Мы наткнулись на нечто очень важное, Чейз.

– Корабли из иной реальности?

– Возможно.

– Если так, нас ждет подлинная сенсация. Да, совсем забыла, хотя, наверное, это не слишком важно: до своего последнего полета Робин куда-то летал на «Волноломе», недели на две-три.

– Не знаешь куда?

– Нет. Моему источнику это неизвестно. Ты еще интересовался, сколько времени занял последний полет Робина. Так вот: три или четыре дня.

Вот одна из достойных сожаления черт человеческой натуры: мы ценим лишь то, чего у нас больше нет. Каждый из нас отдал бы многое, чтобы опять, пусть даже на час, стать школьником и снова увидеть тех, кто в то время был ребенком, тех, кого уже больше нет, и тех, кого мы сегодня считаем неотъемлемой частью себя.

Кирби Эдвард. Путешествуя во времени (1407 г.)

Офис компании «Релайбл инкорпорейтед» – бывшей «Чермак транспорт» – находился в центре Коландры. Ее возглавлял Мицуи Симадзаки, бывший партнер Элиота Чермака, уже вышедший на пенсию, но все еще проводивший полдня на работе. Когда я зашла в офис, он обговаривал детали полета с юношей и девушкой, которые планировали провести медовый месяц на другой планете, но не знали в точности, куда именно им хочется.

– В какое-нибудь захватывающее место, – сказала невеста, пока искин показывал изображения высоких гор и величественных городов. Оба пребывали в неподдельном восторге. Если я правильно поняла, ни один из них раньше не покидал планеты.

Симадзаки спросил, чем он может мне помочь; я ответила, что подожду, пока он не закончит с клиентами. Спешить мне было некуда, ему, кажется, тоже. В конце концов они договорились о совершении обзорной экскурсии по солнечной системе.

– Наш двенадцатидневный специальный тур, – сказал он. – Если вы не против, с вами отправятся еще две пары новобрачных.

– Конечно, – ответила невеста.

– Лишь бы нам было где уединиться, – ухмыльнулся жених.

«Похоже, у них любовь навечно», – подумала я.

Когда они ушли, Симадзаки извинился и спросил, что меня интересует.

– Меня зовут Чейз Колпат, – сказала я. – Я пишу научную работу об Элиоте Чермаке. Не могли бы вы ответить на несколько вопросов?

– Конечно. Мне всегда было жаль Элиота. Он так рано ушел от нас.

– Вы, случайно, не видели его в ночь землетрясения?

– Нет. В ту ночь творился настоящий ад. Если честно, после первого толчка я посадил жену и детей в скиммер, и мы улетели. Я всегда чувствовал вину за то, что не сумел никому помочь, но…

– Понимаю, господин Симадзаки. Не могли же вы быть повсюду. – (Он кивнул, улыбнулся, и глаза его на миг затуманились.) – Вы знали Криса Робина?

– Конечно знал. Один из клиентов Элиота. Хороший человек. Он тоже погиб в ту ночь. – Симадзаки покачал головой. – Удивительно, как такое может происходить в наши дни.

– Он вам нравился?

– Очень. Умный, честный, не то что некоторые шишки, с которыми нам приходится иметь дело. Он не страдал чрезмерным самомнением, как многие из них.

– Вы с ним общались?

– Пару раз.

– Они с Элиотом в ту ночь прилетели из космоса.

– Да, знаю.

– Вам не известно, где они были?

– Нет. Если я и знал, то забыл.

– Не знаете, как долго они отсутствовали?

– В общем-то, нет. – Он провел пальцами по щекам. – Думаю, несколько дней, не больше. Но не уверен.

– Понятно.

– Это было давно, Чейз. Вы не против, если я буду вас так называть?

– Конечно. – Поколебавшись, я бросилась напролом. – Вы знали его жену?

– Встречал пару раз. Не сказал бы, что хорошо знал ее.

– Господин Симадзаки, Элизабет могла по какой-то причине желать от него избавиться? Вы не слышали об этом?

По выражению его лица я поняла: если что-то и было, от него я ничего не узнаю.

– Нет, – ответил он. – Возможно, между ними случались трения, но я не в курсе. А почему вы спрашиваете?

– Просто пытаюсь понять, что могло случиться в ту ночь.