Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Делать то, что ты хочешь, а не то, что нужно. И перестать читать книги и смотреть телевизор хотя бы на время. А жить самой, вдыхать запах улицы и видеть лица людей тогда, когда пожелаешь, а не в пять часов утра.
На следующий день я выехала на веранду в тот момент, когда к дому подходил Брендан Файлер. Он шел и улыбался.
Он был рад меня видеть, я ему нравилась, это было видно. И это было чертовски приятно.
— Я соскучился, — сказал он.
Я не могла сдержать улыбку, но не решилась сказать, что я тоже соскучилась.
— Что это за штука? — спросил Брендан.
Моя нога все так же торчала передо мной как упавший маяк. Но он видел, что теперь она какая-то другая.
— Она очень легкая, — сказала я, — а еще она снимается и надевается.
— Я вижу, что она легкая. — Он посмотрел на меня. — Это значит, что теперь я смогу запросто носить тебя всюду на руках?
— Ее нельзя снимать.
— Я понял.
Что-то этот человек со мной делал, и я пока не могла понять что. Мысль, что он теперь будет запросто носить меня всюду на руках, меня смутила.
— Куда ты собрался меня носить? — поинтересовалась я.
Он улыбнулся.
— На край света и дальше.
— Тебе все равно будет неудобно.
— Давай попробуем. — Он подошел поближе.
— Давай пока не будем пробовать.
Он уже собрался взять меня на руки, но после моих слов остановился.
— Хорошо, скажешь, когда будешь готова.
Я кивнула. Этот человек был внимателен к моим чувствам и к моему личному пространству. Это тебе не Маркус с его претензией на большую роль в моей жизни.
— Что нового на работе? — спросила я.
Я знала, что они трудились над большим детским парком.
— Через пару недель заканчиваем.
— Красиво получилось?
— Скоро повезу тебя посмотреть.
— Ты так расскажи.
— Там видеть надо. Фонтаны, гроты, деревья…
А на следующий день пришел Маркус.
Он все точно рассчитал. Он пришел сразу же после Брендана, с большим букетом белых роз, спокойно, даже не поздоровавшись, прошел мимо Брендана, наклонился ко мне и властно поцеловал в губы.
Я так растерялась, что не сразу отреагировала. Это было так неожиданно, что я так и осталась сидеть с раскрытым ртом.
Это дало Маркусу дополнительные драгоценные секунды. Он погладил меня по голове и страстным громким шепотом сказал, что он очень соскучился. Достаточно громким, чтобы это ясно услышал и Брендан Файлер, и даже бабушка Аманда и тетя Бетси, если пожелают подслушать за дверью.
Брендан Файлер спокойно наблюдал за ситуацией.
Я, конечно, добрый и отходчивый человек, но когда я сержусь, я могу планету столкнуть с орбиты. А я давно так не сердилась.
— У меня столько занятий в университете, совсем не получается к тебе выбираться, — сказал тем временем Маркус.
— Ты же знаешь, Маркус, что, когда я сержусь, я планету могу столкнуть с орбиты, — сказала я.
— О, не сердись, скоро у нас будет побольше времени для встреч, обещаю тебе, — как ни в чем не бывало сказал Маркус.
Свои цветы он положил мне на колени. Ведь сейчас было не так важно, хочу я принимать эти цветы или не хочу.
В моем теперешнем положении их можно было просто положить мне на колени — и все, я уже никуда от этого не денусь. Просто подходи и клади на меня свои розы, очень удобно.
— Доминик, я пойду, — сказал Брендан Файлер.
И он ушел.
— Наш друг расстроился? — усмехнулся Маркус.
Мне хотелось ударить его ногой, но я бы все равно не достала. Да и еще бы свалилась со своего кресла на колесиках.
— Правила приличия не позволяют мне бросить эти цветы тебе в лицо, — ледяным голосом сказала я.
Маркус улыбнулся.
— Но я брошу их туда, куда достану, — сказала я и бросила в него его букет роз.
Маркус опешил, но, как я поняла, не сильно расстроился. Главной его задачей было поддеть Брендана Файлера, и это ему вполне удалось.
Я развернулась и уехала в дом. Чуть позже тетя Бетси аккуратно собрала ни в чем не повинные цветы и поставила их в вазу в нашей гостиной.
На следующее утро Брендана Файлера на веранде не было.
Но к перилам была прикреплена записка. Я подъехала к ней, развернула и прочитала: «Буду вечером, часов в одиннадцать. Приглашаю на пикник на берегу».
И почерк был не Маркуса.
К одиннадцати вечера мы с бабушкой Амандой и тетей Бетси устали ломать голову, что на меня надеть, чтобы моя нога тоже выглядела красиво во время свидания. На веранде я обычно сидела в платье, накинув сверху кофту.
Бабушка Аманда предлагала мне свои широкие штаны, в которых она ходила беременной моей мамой и тетей Бетси.
— Что ты, это не очень модно, — говорила ей тетя Бетси.
Тетя Бетси предлагала свой комбинезон, в котором она трудилась в нашем палисаднике.
— Согласись, это слегка вызывающе, — говорила ей бабушка Аманда.
— Слегка вызывающе? — говорила я. — Вам что, совершенно безразлично, как я буду выглядеть на свидании?
— Нет, конечно, — спокойно отвечала бабушка Аманда. — Вон, видишь, я даже тебе свои щипцы для завивки локонов принесла.
— Да и вообще, вечером на берегу совсем ничего не будет видно, а на твою ногу все равно ничего не налезет, — в один голос говорили они.
В конце концов широкие летние брюки были найдены и в моем гардеробе. Тетя Бетси стала хлопотать над моим макияжем, а бабушка Аманда давала ценные советы.
— В мое время так не красились, — говорила она.
— Ну ты и вспомнила, — отвечала ей тетя Бетси.
— Зачем ты меня так накрасила, ты же сказала, что вечером ничего не будет видно? — поинтересовалась я.
— Мужчина, если нужно, всегда все разглядит, — сказала тетя Бетси.
— Это верно, — сказала бабушка Аманда.
— Зачем же ты мне тогда свои ужасные штаны надеть предлагала?
Бабушка Аманда обиделась и отвернулась к окну. Тетя Бетси раскидала мои кудри в идеальном творческом беспорядке по моим плечам.
К нашему дому кто-то подошел, бабушка Аманда приметила его в окно.
— Идет, идет! — в восторге сказала нам бабушка Аманда.
— А наша красавица давно готова, — сказала тетя Бетси, любуясь мною, красавицей.