хорошую женщину, Еву. Адам властвовал над всеми растениями и животными мужского пола на востоке и севере Сада Эдема, а Ева властвовала над животными женского пола на юге и западе. Адам и Ева ходили нагими, если не считать повязки на плечах, на которой было написано священное имя Бога.

В то время Адам и Ева жили в невинности. Но Самаэль и Лилит вознамерились нарушить их блаженство.

Творение

И Бог выступил из пространства

И огляделся вокруг, и произнес:

«Я одинок —

Я создам для себя мир».

Насколько простирался взор Господа,

Повсюду все покрывала тьма,

Чернее сотни полуночей

В кипарисовом болоте.

Тогда Господь улыбнулся,

И засиял свет,

И тьма откатилась на одну сторону,

И свет продолжал сиять с другой стороны,

И Бог сказал: «Это хорошо!»

Затем Господь сделал шаг —

И Солнце было у него в правой руке,

И Луна была в его левой руке;

И звезды толпились у него над головой,

И земля была у него под ногами.

И Господь пошел, и там, где он проходил,

От следов его ног оставались долины

И горы вздымались ввысь.

Потом он остановился, и взглянул, и увидел,

Что земля раскалена и бесплодна.

Тогда Господь ступил на край земли

И выплюнул семь морей —

Он Моргнул глазами, и сверкнула молния;

Он хлопнул в ладоши, и прогремел гром —

И воды хлынули вниз,

И прохладные ветры спустились.

Тогда проросла зеленая трава,

И распустились маленькие красные цветы,

Сосна потянулась к небу,

И дуб раскинул руки ветвей,

Озера притаились во впадинах земли,

И реки потекли к морю;

И Господь снова улыбнулся,

И появилась радуга,

И изогнулась над его плечом.

Тогда Господь простер руку и взмахнул

Над морем и над землей,

И произнес: «Рождайтесь! Рождайтесь!»

И прежде, чем Бог успел опустить руку,

Рыбы, и звери, и птицы

Поплыли по рекам и морям,

Побежали по лесам и рощам

И рассекли воздух крыльями,

И Бог сказал: «Это хорошо!»

Потом Господь обошел все вокруг,

И Господь оглядел все кругом,

Все то, что он сотворил.

Он взглянул на Солнце,

И взглянул на Луну,

И взглянул на малые звезды;

Он взглянул на свой мир

И на всех живых тварей,

И сказал Бог: «Я все еще одинок».

Тогда Господь присел на склоне холма,

Где он мог поразмыслить;

Он сидел над широкой, глубокой рекой,

Охватив голову руками.

Бог думал, и думал,

И наконец придумал:

«Я сделаю себе человека!»

На речном берегу

Бог собрал глину;

И на речном берегу

Он встал на колени;

И тут великий Бог Всемогущий,

Который зажег Солнце и укрепил его на небе,

Который разбросал звезды

По самым темным уголкам ночи,

Который скруглил землю своей ладонью, —

Этот великий Бог,

Словно мать над младенцем,

Встал на колени в пыль,

Трудясь над комочком глины,

Пока не придал ей облик, подобный своему;

А потом он вдохнул в нее жизнь,

И человек стал живою душою.

Аминь. Аминь.

Джеймс Уэлдон Джонсон (1871–1938), афро-американский поэт

Несколько замечании о мифах творения

Змея

Змей появляется во многих историях, повествующих о сотворении мира, и смысл этого образа Толкуется по-разному. Наиболее распространена и очевидна интерпретация его как фаллического символа, но в действительности это — всего лишь одна из граней сложного комплекса значений змея.

По поводу значения змея в мифологии Джозеф Кэмпбелл пишет в своей книге «Маски Бога. Западная мифология»:

«Благодаря чудесной способности сбрасывать кожу и возвращать себе молодость, змея у самых разных народов предстает перед нами как владыка тайны возрождения, небесным знаком которой является Луна, растущая и тающая, погружающаяся в тень и снова растущая. Луна — владычица и повелительница жизнетворящего цикла женского чрева, а следовательно, рождения, а также и смерти, — что в совокупности составляет два аспекта единого бытия. Луна — хозяйка приливов и росы, выпадающей по ночам, чтобы освежить пастбища для скота. Но змея — тоже хозяйка воды. Обитающая в земле, между древесных корней, торопливых ручьев, проливов и протоков, она своими скользящими движениями сама напоминает волну; порой она взбирается на ветки, словно лиана, и свисает вниз неким смертоносным плодом. Фаллическое толкование приходит на ум в первую очередь; но столь же уместно и представление женского полового органа; таким образом, змея — двойственный символ, непосредственно воздействующий на наши чувства. Еще одна двойственная ассоциация — с огнем и водой — возникает при виде молниеносного броска змеи, стрелы ее раздвоенного жала и смертельного ожога ее укуса. Представляя змею кусающей собственный хвост, как в случае мифического «уробороса», мы вспоминаем воды, во всех древних космогониях окружавшие со всех сторон — а также сверху и снизу — плавучий круглый остров земли».

Айзек Азимов в своей книге «В начале…» отмечает связь между змием из Книги Бытия и драконом из вавилонского мифа творения:

«Змей противостоит Богу [говоря Еве, что она не умрет, если вкусит плод от древа познания добра и зла]. Почему?

Кажется, на это нет никаких причин, но сам факт того, что змей поступает таким образом, заставляет нас заподозрить, что в нем скрыт принцип Хаоса. В вавилонском мифе творения Тиамат, персонификация Хаоса, описывается как дракон, но дракон, собственно, и есть огромная змея, которая иногда изображается с крыльями (что, по-видимому, должно указывать на гладкость скольжения змеи) и огнедышащей (указание на ядовитость змеи).

Когда Исайя предрекает победу Бога над разрушительными силами, он использует всевозможные понятия, связанные с Хаосом: «В тот день поразит Господь мечом Своим тяжелым, и большим и крепким, левиафана, змея прямо бегущего, и левиафана, змея изгибающегося, и убьет чудовище морское» (Ис., 27:1).

В более поздние времена, когда Иудея была провинцией Персидской империи, евреи заимствовали идею вечного конфликта между принципами Добра и