Что он хотел добавить, осталось неизвестным, потому что Фран спокойно, будто и впрямь был обычным путешественником, достал кошель и вытащил из него золотой. Это была для местного гнолла незнакомая монета, он взял ее осторожно, будто она могла обжечь его, но все же взял, прикусил клыками. Посмотрел на Франа уважительней, но и немного тверже.

– Вишь, мои ребята устали за день-то, добавить нужно, чтобы…

Фран даже не усмехнулся, достал еще три серебряных сестерция.

– На этом все, торговаться более не станем, принимайся за работу. – Он на миг запнулся, не зная, что еще добавить.

Но Франу помог один из гоблинов, который, увидев в руках хозяина эдакое богатсво, бодро заявил:

– А че, мастер, можно и гребануть на ту сторону-то… Какая разница нам, где ночевать, тут иль там?

– Ладно, – замахал на него руками гнолл, у которого деньги исчезли почти так же легко, как из воздуха и Фран перед ними появился. – Ежели так…

Но вот когда на паром зашли големы, когда паром под ними ощутимо просел, гнолл посерел теперь уже от настоящего ужаса. Франу на миг даже показалось, если бы этот самый гнолл так не ценил свое место, свою работу, бросился бы он бежать куда ноги несут… Вот только бежать ему было некуда. Да и гоблины, ребята покрепче, чем он, или чуть тупее, или более жадные, все же исправно встали к канату и принялись перетягивать паром на другой берег.

На середине реки гнолл, который только делал вид, что помогает своей рабочей троице, а на самом деле лишь бегал от одного к другому и покрикивал на них, вдруг заинтересовался, подошел к Франу и спросил:

– А позволено ли спросить, издалека путь держишь, господин хороший?

– Нет, не позволено.

– Как же так? Проезжие завсегда в разговоры пускаются…

– Вот так. – И для убедительности Фран щелкнул своим висевшим на поясе кинжалом.

До другого берега они дошли как надо, в полной уже тишине, без малейшей заинтересованности от паромщиков. Лишь перед самой высадкой он твердо приказал гноллу:

– Ты вот что, любезный, помалкивай о том, что видел сегодня. А то, не ровен час, мне возвращаться придется и еще разок твоей переправой воспользоваться, можем, встретиться, и если мне покажется, что разговоры тут разные пошли, тогда… Уж не обессудь.

– Дык мы понимаем, – промямлил гнолл.

– И работягам своим скажи.

– Будет исполнено. – Теперь гнолл, хотя и не привык этого делать, все же поклонился, причем с заметно возобновившимся испугом.

– И еще, – не унимался Фран, который заметил, что на подъездной части дороги к парому стоят какие-то телеги, – отгони этих-то, пусть они дадут нам сойти по чести. Иначе опрокинуть их придется… – Фран усмехнулся. – Тем, чего ты не видишь, но что тут есть.

– А как же? Есть, мы-то чувствуем… Будет исполнено, господин.

Но крестьяне или возчики, которые видели, что паром подошел к берегу по виду пустым, все же загородили дорогу телегами. Вот тогда Фран решился, забрался в портшез, который сам-то все время отлично видел, в отличие от паромщиков, и коротко приказал:

– Белый, вперед!

Одну телегу големы опрокинули, а другую растоптали, переломив надвое. И испугали коней, конечно, но на это ни Фран, ни Калмет внимания уже не обратили, они улетели дальше, не оборачиваясь. А Фран еще подумал, жаль, что крестьяне такими тупыми оказались, но пусть думают, что у них телеги сами от старости развалились или поломались на бревнах, которые к парому через мелководье вели…

Этот случай многому научил Франа. Во-первых, решил он, выходить им с Калметом из паланкина следует осторожно, чтобы вокруг никого из возможных свидетелей не оказалось. Пока они двигались по лесным дорогам, в относительно малонаселенных землях, трудностей с этим не было. Они попросту, как нормальные путешественники, отыскивали какой-нибудь придорожный трактир, останавливались где-нибудь в соседней рощице или в овражке, выходили, добредали до трактира и закупали побольше еды. То, что они уносили с собой корзины, полные снеди, и кувшины с вином и водой, для трактирщиков было непонятно, но не слишком, потому что отношение трактирщиков к странностям незнакомых путников зависело лишь от цены на все купленное. А платил Фран, кажется, с большим перехватом местных цен.

А во-вторых, в города Фран решил входить без портшеза. Понадеялся, что там, где ему придется все же показаться перед местными жителями, можно будет загнать големов куда-нибудь в уединенный сарай или даже в конюшню при трактире, поднанять на день-другой лошадок и уже въезжать в людные-то места так, чтобы не привлекать внимания. Но как это могло получиться на деле, он пока не знал.

Они продолжали двигаться все дальше и дальше на юг, и путешествие уже длилось семь дней, но с этим следовало лишь примириться. Как Фран подозревал, это был почти молниеносный бросок, у обычных обитателей Нижнего мира подобный поход занял бы не меньше полутора месяцев. Даже если двигаться налегке, без серьезной поклажи, лишь с оружием, деньгами и на хороших конях. Хотя разумеется, денег для этого потребовалось бы куда как немало.

А потом однажды ночью Фран проснулся с ужасом. Потому что прямо на ночной дороге, которую они выбрали перед закатом и которая куда-то должна была их вывести, на него навалился… звук. Всего одна нота или несколько нот, но слитых воедино. Звук этот был нескончаемым, и от него волосы вставали дыбом, озноб прокатывал по коже, а в костях возникала слабость и холод… Это значило, что они вот так, незаметно, перешли границу владений Госпожи и находились теперь под властью Вильтона Песка. О том, что это окажется так неприятно, так страшно даже, Фран и не догадывался прежде. Даже Калемиатвель стал беспокойным, но он все же был подчиненным и потому лишь немного поскулил, перед тем как снова уснуть.

Под утро звук этот сделался незаметным, но Франу почему-то казалось, что он не проходит, не исчезает, а продолжается, только они к нему привыкли, попросту смирились с ним. На големов, впрочем, это тоже произвело впечатление, они стали бежать чуть медленнее, а еще, когда Фран решился их покормить, потому что первая неделя путешествия подошла к концу, съели куда больше, чем рекомендовал еще в Верхнем мире шут Кнет Кокон.

Они ели и ели, глотали огромные кучи этой самой смеси, и выходило, что бочонков топлива для них хватит на меньший пробег, чем ожидалось. Но Франа это не особенно обеспокоило, как и Калмета.

– Да чего уж там, господин, – говорил его эльф-оруженосец, – может, мы и переборщили с пудрой этой, но ведь тут люди живут, и все, что нужно, можно купить… – Он даже поделился своими знаниями. – А если порошок кончится, мы тут нефтью запасемся, ее с гор привозят сюда под названием каменного масла.

– Откуда ты знаешь, что големы и нефть могут пить? – спросил его с подозрением Фран.

– Так слышал я про големов этих Госпожи нашей, только не думал, что доведется поездить на них. Про нефть мне точно говорили, могут ее пить эти… – Он мотнул головой в сторону, показывая на топочущих рядышком големов. – Я даже подумал, господин, что у господина Оле-Леха будет больше сложностей с теми конями, которые ему достались. Те вовсе, как мне трактирщица сказала, человечиной питаются, а где ее взять, если боя не происходит? Это ведь после хорошего боя трупов разных полно, чтобы ту четверку прокормить, а без сражения – не получится.