плату, ведь он был небогат. Каждый раз требовал, чтобы я перед чтением мыл руки с мылом и вытирал чистой холстиной. А потом садился рядом и следил, чтоб я бережно переворачивал страницы. Сегодня я должен был читать работу Тонги из Нарра-до «О кровообращении».

– Это она? – кивнул Ларш на стол, где лежала раскрытая книга. Переплет ее чуть намок от крови.

– Нет, – подойдя ближе, ответил Фагрим. Он глянул в книгу через голову мертвеца, ни до чего не дотрагиваясь. – Тоже наррабанская, но тут не медицина... что-то про хорошие манеры... А! Вот! Глянь на этот листок! Гикфи начал описывать свое приобретение. Дата покупки: сегодняшнее число... теперь уже вчерашнее. Название: «Тропа благочестия и добродетели». Язык: наррабанский. Автор неизвестен... дальше не написано. Вообще-то он еще указывает имя переписчика, количество страниц, есть ли пятна и повреждения. А на обороте – у кого куплено и за какую сумму. У него на каждую книгу заведен такой листок. В отдельном ящике лежат.

– Значит, не успел дописать... – прикинул Ларш. – Кто-то тихо подошел, ударил его по голове – и он умер прямо за столом.

– Нет, – задумчиво возразил Фагрим. – То есть умер-то он за столом, это да. Но пусть мой господин посмотрит вот на это...

Фагрим осторожно раскрыл сжатый кулак мертвеца и вынул оттуда скомканный обрывок бумаги.

– Да, его ударили по голове. Но он обернулся, дрался с кем-то...

– Да, и балахон у ворота надорван, – подошел ближе Ларш. – Точно, дрался.

– От таких ударов не всегда умирают сразу, – продолжил Фагрим. – Вероятно, он от волнения не сразу понял, какую опасную рану получил. Я думаю, убийца бросился наутек – и только тогда бедняга Гикфи почувствовал боль, слабость и головокружение. Чтобы не упасть, он сел на стул. А встать не смог.

Ларш уже оглядывал пол, опустив пониже свечу.

– Точно! Вот брызги крови, у книжной полки...

– На столе беспорядок, – добавил Фагрим. – Опрокинута чаша с песком, которым он собирался промокать чернила. Думаю, он бился в агонии – и рассыпал песок.

– Нет, – подал голос от двери Сверчок, до сих пор почтительно молчавший. – Не было этого.

Оба «лиса» разом обернулись к нему.

– Чего не было? – требовательно спросил командир.

– На столе было что-то не так. Я смотрел с забора, видел...

– Долго ли ты смотрел-то... – недоверчиво начал Фагрим.

Но десятник перебил его:

– Начальник стражи сказал, что ты, Сверчок, обладаешь редкой памятью и внимательностью к мелочам. Джанхашару расписал меня с ног до головы, хоть и видел вскользь. Не забыл даже, какие у меня каблуки на сапогах... Так что соберись и подумай: что было не так, когда ты заглянул в окно?

Сверчок серьезно кивнул. Выпал случай доказать, что он годится в особый десяток. Сердце билось взволнованно, перед глазами стоял четко освещенный квадрат окна.

– Свеча горела.

– Это как раз понятно, – хмыкнул Фагрим.

– Понятно, но важно, – кивнул Ларш. – Какой был огарок свечи? Большой, маленький? Покажи на моей свечке.

– Вот такой, – провел Сверчок пальцем по воску.

– Маленький... Какие свечи у Гикфи – мы знаем. Можно прикинуть время между моментом, когда Гикфи зажег свечу, и мигом, когда ты заглянул в окно.

Фагрим тут же подметил неточность в словах командира:

– Это если свечку зажег Гикфи. Если не убийца ее зажег, отыскивая что-нибудь.

– Это верно, – признал свою промашку Ларш. – Остальное на столе все так и было?

– Нет. Чаша не была опрокинута. А на углу лежала еще одна книга, поменьше, черная.

– Еще одна? – встрепенулся Фагрим. – Мальчик, ты не путаешь?

От волнения Сверчок не заметил даже, что его (не в первый раз уже) назвали «мальчиком». Он только упрямо замотал головой.

А Ларш присел на корточки, посветил себе и коротко хохотнул:

– Да вот она! Со стола упала.

Поднял книгу, положил ее на стол. Держа свечу в левой руке, правой раскрыл книгу с небрежностью, которая привела бы в ужас хозяина, будь тот жив.

– Вот и нашлась работа, что интересовала тебя, Фагрим! «Вогра» с наррабанского – «кровь», а «вогратоу» – «течение крови». Значит, Гикфи ждал тебя?

– Кровообращение, да... Извини, Сверчок, что не сразу тебе поверил...

– Погоди! – перебил Фагрима командир. – Посвети-ка! Там еще что-то было, под столом...

Когда Ларш разогнулся, в руках у него был какой-то предмет. К Ларшу тут же шагнул Фагрим и заслонил находку от Сверчка. Парнишка хотел сунуться поближе (интересно же!), но командир через плечо бросил строго:

– Сверчок, когда ты в окно глядел, с чернильницей всё было так же, как сейчас?

– Так же, – уверенно кивнул паренек.

– Она не была накрыта крышкой?

– Да как она могла быть накрыта, если из нее вот так же перо торчало?

Оба старших «лиса» переглянулись. Затем Ларш сказал:

– Вот у нас и орудие убийства.

И положил на стол массивную крышку от чернильницы. Полукруглую, бронзовую, в виде шлема.

– И пятно на ней подходящее, – кивнул Фагрим. Нагнулся над мертвецом, развел в стороны волосы на его затылке. – Да, этим и нанесен удар, могу ручаться.

– Значит, Гикфи сидел и писал, как раз перо макнул в чернила, – прикинул Ларш. – Крышка лежала рядом на столе. Убийца подошел сзади, схватил крышку, ударил...

– Стало быть, заранее убивать не собирался, – продолжил его мысль Фагрим. – Не то принес бы с собой оружие.

– Ладно, с этим ясно. Дальше рассказывай!

Фагрим чуть помешкал, собираясь с мыслями:

– Да... я предупредил Гикфи еще утром, что зайду вечером, попозже... Но стыд мне и позор, что я трупом занялся, а на стол не поглядел. Выходит, там потом кто-то похозяйничал...

– Вот давай насчет «похозяйничал», – строго оборвал его Ларш. – Ты еще не досказал свою историю...

– Да, верно... Я стучал, мне не открыли... да, дверь не была заперта, но она тугая, а толкнуть посильнее я не догадался. Тут появились стражники. Один двинул дверь плечом – она отворилась. Стражники вошли, я вслед за ними. Гикфи уже был мертв, мы не смогли бы ему помочь.

– Дом осмотрели?

– Нет. Он невелик: вот этот рабочий кабинет, за дверью – спальня, мы туда только заглянули, не осматривали. Промашка, да...