Возможно, мне не стоило так бурно радоваться своему поражению, но я ничего не могла с собой поделать. Ведь они были такой прекрасной парой. Он помогал ей сдерживать свой слишком жизнерадостный нрав, а она своей беспечностью компенсировала его излишнюю серьезность.

Я продолжала наблюдать, думая о том, что еще совсем недавно на том же самом месте в саду чуть было не сделала роковое признание. Но мне следовало держать язык за зубами. Я должна была молчать как рыба.

– Чудесный день.

Я едва не подскочила от неожиданности. Знакомый голос вдруг вызвал бурю эмоций. Сердце забилось сильнее, я покраснела, почувствовав себя до нелепости счастливой.

Он сдержанно улыбнулся, и я растаяла.

– И правда чудесный. Как дела?

– Хорошо, – невесело ответил он, а его улыбка тут же угасла.

– Что случилось? – тихо спросила я.

Тяжело сглотнув, он впал в мрачную задумчивость. Затем, осторожно оглядевшись по сторонам, наклонился ко мне.

– Скажите, а ваши служанки когда-нибудь уходят? – прошептал он. – Мне надо поговорить с вами с глазу на глаз.

Когда я представила, что мы останемся наедине, сердце забилось так громко, что мне стало неловко.

– Да. Около часу дня они все вместе уходят на ланч.

– Тогда я приду в начале второго. – Он грустно улыбнулся и пошел прочь.

Возможно, мне следовало остановиться. Бог его знает, что у него на уме. Но я была так счастлива, что напрочь забыла об осторожности.

Я снова посмотрела в окно на Максона с Америкой. Теперь они шли рядом. Америка небрежно помахивала зажатым в руке цветком. Максон собирался было незаметно ее обнять, но, замявшись, снова спрятал руку за спину.

Какая жалость! Рано или поздно они выяснят отношения. А я даже не знала, радоваться этому или нет. Ведь я была еще не готова покинуть дворец. Только не сейчас.

За ланчем я так нервничала, что практически не прикоснулась к еде. И хотя я не стала наводить красоту, как в свое время перед встречей с Максоном, я поймала себя на том, что смотрюсь чуть ли не во все зеркальные поверхности, мимо которых прохожу. Мне хотелось убедиться, что я ничуть не изменилась.

Но увы! У этой новой Марли глаза были распахнуты шире, а кожа буквально сияла. Она даже держалась иначе. Она стала другой. Я стала другой.

Я надеялась, что в отсутствие служанок смогу расслабиться, но я слишком сильно переживала, хватит ли нам времени. Что он собирается мне сказать? И зачем? И как это меня касается?

Я оставила дверь открытой, что было ужасно глупо, ведь он наверняка успел заметить, как я нервно мерила шагами комнату. Услышав осторожное покашливание, я оглянулась.

– Офицер Вудворк, – прощебетала я, снова превратившись в птичку.

– Привет, мисс Марли. Я вовремя? – Он неуверенно вошел в комнату.

– Да. Служанки ушли и вернутся не раньше чем через час. Присаживайтесь, – любезно пригласила я, кивнув в сторону стоявших у стола стульев.

– Пожалуй, не стоит, мисс. Мне не следует здесь задерживаться.

– О-о… – А я-то, глупая, уже успела забить себе голову пустыми фантазиями по поводу этой встречи, и вот теперь… Теперь я даже не знала, чего ожидать…

Он явно чувствовал себя крайне неловко, и это меня ужасно смущало. Неужели я поставила его в неудобное положение?

– Офицер Вудворк, – сказала я, – со мной вы можете быть предельно откровенны. И не стоит так волноваться.

Он тяжело вздохнул:

– Видите ли, в том-то все и дело.

– Простите?

Покачав головой, Вудворк попробовал объяснить все сначала:

– Это несправедливо. Но я вас ни в чем не виню. На самом деле я собирался прийти сюда, чтобы снова стать хозяином положения и просить вас сжалиться надо мной.

– Но я по-прежнему ничего не понимаю, – нахмурилась я.

Он смотрел на меня, нервно кусая губы:

– Я хочу перед вами извиниться. Встретив вас, я потерял покой и теперь пытаюсь подловить вас в коридоре или где-нибудь еще, просто чтобы поздороваться. – (Мне с трудом удалось спрятать непрошеную улыбку, ведь я поступала точно так же) – Наши короткие беседы – для меня самые незабываемые моменты службы во дворце. Слышать ваш смех, спрашивать, как вы провели день, говорить о возвышенном – да, для меня это было счастьем.

Его губы изогнулись в лукавой улыбке, а я, вспомнив о наших беседах, не выдержала и усмехнулась. Мы всегда общались на ходу и урывками, но мне ни с кем не было так приятно разговаривать, как с ним.

– И мне тоже, – призналась я.

Он сразу перестал улыбаться:

– Именно поэтому нам надо остановиться. – (Мне действительно дали под дых или это плод моего воспаленного воображения?) – Думаю, я перешел черту. Ведь я просто-напросто собирался быть с вами дружелюбным, но с каждой новой встречей я все более отчетливо понимал, что мне надо скрывать свои чувства. А если приходится скрывать свои чувства, значит я слишком близко к вам подобрался.

Я с трудом сдерживала слезы. Ведь с самого первого дня я делала то же самое. Уговаривала себя, что это ничего не значит, отлично понимая, что занимаюсь самообманом.

– Вы принадлежите ему, – глядя в пол, продолжил Вудворк. – Я знаю, вы любимица публики. Конечно, они вас любят. И королевская семья непременно примет это во внимание, перед тем как принц сделает окончательный выбор. А если я продолжу шептаться с вами в коридоре, будет ли это предательством? Наверняка да.

Он снова покачал головой, тщетно пытаясь разобраться в своих чувствах.

– Вы правы, – прошептала я. – Да, я приехала сюда ради него и обещала хранить верность. Если наши отношения можно расценить как нечто большее, нежели чисто платонические, им надо положить конец.

Мы стояли, не смея посмотреть друг другу в глаза. Мне стало трудно дышать. Похоже, я подсознательно ждала, что наш разговор примет совсем иной оборот. Но поняла это только сейчас, когда мои надежды рухнули, как карточный домик.

– Ничего страшного, как-нибудь переживем, – промямлила я.

– Конечно переживем, – согласился он.

Я потерла ладонью грудь, чтобы унять ноющую боль. Затем подняла голову и увидела, что Картер непроизвольно повторяет мой жест.

И я сразу все поняла. Поняла, что он чувствует то же, что и я. По идее, этого не должно было случиться, но как теперь отрицать очевидное? А что, если Максон и впрямь меня выберет? Должна ли я сказать «да»? Каково это – быть замужем за нелюбимым человеком и каждый день смотреть, как тот единственный, кого ты действительно любишь, охраняет твой дом?

Нет.

Я этого не допущу.

Забыв о приличиях, я поспешно заперла дверь. Потом подбежала к Картеру, обняла его за шею и жарко поцеловала.