Вход был по пропускам. Но верховных магов пропускали ничего не спрашивая. Вид у нас был серьёзный, а взгляды отпугивали.

Мы прошли по лестнице. Вошли в спец. Отдел. Перед кабинетом министра была молчаливая суета. Надежда, секретарь сидела в очередном платье для очень строгих женщин. Ей было за сорок, и так, как была не замужем, совсем одинокая, жила в общежитие для городских служащих по соседству с Малым, без надежды на отдельную квартиру. Никому не пожелаю в соседи Малова.

— Выхожу я вчера утром мусор выносить, — вместо приветствия стал говорить Малой. Все собравшиеся перестали копошиться, прислушались к верховному магу. — А в окне на первом этаже Надя стоит и трусы белые на плече.

Надежда перестала щелкать пальцами, побагровела от злобы:

— Какие трусы?! — возмещено закричала она. — Не было никаких трусов!

— Точно! — хитро заулыбался Малой. — Смотрю, Надя в окне стоит без трусов.

Даваясь от смеха, Филин подтолкнул Малова в кабинет министра. А бедная секретарша наливала себе стакан воды дрожащей рукой.

В кабинете уже ждали министр Мороз, священник, отец Александр в чёрной рясе и фиолетовой шапочке. Мороз сидел во главе круглого стола в современном крутящемся кресле, за его спиной чернела доска, какая бывает в школе. На ней были кнопками прикреплены карты местности, с помеченными красным местами преступлений. Висели страшные фотографии разодранных в клочья женщин. Отдельной главой были пропавшие без вести трое молодых мужчин. Да, тех самых, как с обложки журнала.

Маги расселись по местам. Веры Безгроб не было, и я решила сесть на её место, ближе к священнику. Я внимательно смотрела на всех, следя за их реакцией на все сказанное на этом собрании.

— А где Вера? — спросил генерал, укладывая свою новенькую фуражку перед собой на отполированную дубовую столешницу.

— Она в больнице, — ответил Мороз. Он бросил на стол медицинские документы. — Говорят инсульт.

Я украдкой заглянула в каракули, заметив, что подпись стоит Верина. Сама себе выписала диагноз, вроде не единственный врач в городе.

— Прежде, чем начнём, — прохрипел священник. — Хочу сообщить, что Малой не ходит на исповедь, и после встречи, я попрошу его остаться.

— Да, ради Бога, батюшка, с вами хоть на всю ночь, — наглый тип, выглядевший, как дерзкий парнишка, закинул ноги на стол. Но был вынужден их убрать, заметив строгий укор во взгляде министра.

— Отчёт о проделанной работе, — Воробьёв подал Морозу грязные тетрадные листы. Когда все спали в товарном вагоне, он не смыкая глаз, уделил все время бумажной работе.

Мороз погрузился в чтение отчёта, а Воробьёв зло покосился на меня:

— И что за Страж у нас? Говорит, что врата хрустальные закрыты, а у нас под носом бесовщина творится. Как такое может быть?

Я не собирался палить Осю. Уже тщательно подбирала слова. Кому, как не Стражу всполошится, о том, что магический хрусталь доставляется в город. Не иначе как для сооружения врат. Но рта не успела открыть, как встрял мой защитник. Данил накренился вперёд, глядя исподлобья на генерала. Взгляд был малоприятным и даже диким.

— Врата, о которых ты говоришь, не имеют привязанности к местности, они могут быть открыты где угодно и влияют не только на оборотней.

Нависло молчание.

— Повтори, — попросил Филин, которому уже выдали запасные очки, и он к ним никак не мог привыкнуть, всё время поправлял.

— Врата можно открыть в любом месте, если знаешь, как это делается, — подтвердила я, чётко решив, что расскажу Данилу, что увидел Ося. Похоже, мой профессор в деле и понимает, что происходит. А ещё он лапушка и мой храбрый защитник. Я улыбнулась сама себе, стараясь не смотреть на Данила. Мою улыбку не правильно поняли.

— И как же это делается? — ошарашенно произнёс Воробьёв. Либо красиво играл удивление, либо кто-то использовал его положение, не рассказав до конца всю историю с магически хрусталём. — Ты молчала об этом?

— Ещё раз предупреждаю, — зашипел Данил, — не гони на неё.

— А вы что любовники?

— Мы тут все любовники, — рыкнул Малой. — Клёво ведь ночью развлеклись.

— О вратах многие знают, — спас нас от скандала Мороз, укладывая в папочку доклад полицейского с таким похоронным лицом, будто родню хоронил. — Но не все умеют.

— Только чернокнижники, — священник врага знал в лицо.

— Это вот тот, что к нашей девочке-Леночке на перроне подходил? Остейн Бергер, если я не ошибаюсь? — Воробьёв поджал губы и зло глянул на меня.

— Ося под присмотром. И у него сил не хватит такое творить, — скептически заявил Малой, — врата дело трудоёмкое. И громадину эту с воздуха можно рассмотреть.

— Надо послать самолёт над лесом с камерой, — решил министр. — Прочешем лес сверху. Оборотни без врат появиться не могут.

— Жил человек, а потом раз и стал оборачиваться. А мы его в расход, — с особой скорбью констатировал Филин.

Я удивлённо посмотрела на него. Я ведь тоже оборотням сопереживала. Ну, не виноваты они.

— Повторяю, — строго произнёс министр. — Даже если ты в крови оборотень, оборачиваться ты начнёшь, только когда врата открыты.

— Значит, они открыты, — обречённость в голосе Филина не сулила ничего хорошего.

Не лес несёт опасность. Кто-то приоткрыл врата в городе, если распахнуться полностью, людей в Республике не останется, будут убиты нечестью. И магов, которые могли это сделать только семеро. Кто из присутствующих замешан в этом?

— Данил, проверь сегодня электронных стражей и Лене покажи их, — велел Мороз. — Слава, нужно найти врата любой ценой, с воздуха перешерсти лес. Шуму наделали, федералы могут заявиться, а это очень, очень много водки и красной рыбы. У нас столько нет.

— Федералов столько нет, сколько у нас водки и лосося, — не согласился Филин. — Может и к лучшему, что приедут, сами мы не справляемся.

Все уставились на ботаника, который не представлял, кто такие федеральные маги в поместном министерстве. Это, как дать свой мотоцикл соседу на рынок сгонять, как познакомить свободного друга со своей красивой девушкой, и хуже, чем запустить козла в огород, козла можно на мясо пустить, а федералу должен ещё останешься.

— Ты, Филин, почитай, можно ли как-то оборотня обнаружить в человеке, — попросил Мороз. — Отец Александр и Малой решают совместные вопросы, завтра в восемь летучка, будем говорить о пропавших.

Совещание закончилось, и я первая вышла в приёмную, где сидела заплаканная Надя, над которой посмеивались мелкие помощники. Меня догнал Данил и, взяв твёрдой рукой мою руку, повёл в сторону бронированной двери. Он вывел меня на запасную лестницу, и как только хлопнула дверь, прижал к стене и вцепился мне поцелуем в губы.

По телу опять дрожь. В голове сумбур. Я уложила ладони на его лицо и отпрянула.