Бабка выпятила нижнюю губу, пожала плечами и ответила:

– Может, и много, но я только одного видала, беспалого.

Веня почувствовал легкую дрожь.

«Неужели в этом деле еще один фигурант нарисовался?»

– А как он выглядел?

– Невысокий, скуластый и страшный, как смерть.

– Прямо как смерть?

– Ну да. Очень уж худой, синяки под глазами.

– А почему вы его беспалым назвали?

– Так потому, что у него трех пальцев на руке нет.

– Каких именно?

– А вот этих. – Старушка выставила перед собой ладонь. – Среднего, безымянного и мизинца.

– Прямо совсем нет?

– По две костяшки начисто срезаны, одни культяпки торчат.

– То есть по две фаланги недостает?

– Может, для тебя это и фаланги. Я таких мудреных слов не знаю.

– А беспалый этот тоже на такси приезжал?

– Нет. Если честно, я и сама не знаю, откуда он здесь взялся. Появится ни с того ни с сего и так же исчезнет! Чудной он какой-то. Постой-ка, а что это ты меня тут выспрашиваешь? Ага, поняла я. Ты Ольку нашу приревновал, вот! Хочешь, наверное, всех ухажеров от нее отвадить. Нечего тут! А ну давай, катись-ка ты отсель, пока я и в самом деле милицию не вызвала!

– Не надо милицию, – сказал Веня, достал удостоверение и показал старушке. – Старший лейтенант Костин. А вас как, простите, гражданочка, называть прикажете?

Бабка ойкнула, прикрыла рот ладонью и проговорила:

– Чего ж ты сразу не сказал, сынок, что милиционер? Битюговы мы.

– Очень хорошо. А звать-то вас как?

– Варвара Алексеевна я.

– Вы, Варвара Алексеевна, сами-то сейчас где проживаете?

– Вон там, сразу за поворотом мой домик. – Старушка указала рукой в нужном направлении.

– Замечательно, Варвара Алексеевна. Спасибо вам за помощь. А сейчас, пожалуйста, пустите меня. Мне нужно с Ольгой пообщаться.

– Да как же ты, сынок с ней пообщаешься, коли она теперь носа сюда не кажет?

– Вот, значит, как. И давно пропала?

– Так сразу после выходных! Я в понедельник к ней пришла, за денежкой, стало быть, а у нее тишина, замок на двери висит.

– Хорошо. А давайте, Варвара Алексеевна, к дому пройдем и еще раз посмотрим. Вдруг Ольга появилась, а вы ее не заметили?

Бабка пожала плечами, и они вдвоем прошли к дому. Веня поднялся на крыльцо и ухватился за замок, висевший на дверях.

– Запасной ключ есть? – спросил он.

– Есть.

– Принесите его.

– А зачем куда-то идти? – Варвара Алексеевна протянула руку и достала из-за дверного косяка массивный ключ на бечевке.

– Позвольте. – Веня взял у старушки ключ и открыл замок.

Он первым шагнул за порог, включил свет и увидел довольно неприглядную картину. Мебель была перевернута, постельное белье валялось на полу. Там же были разбросаны осколки фарфора.

– Мать моя! – взвизгнула хозяйка дома. – Что ж она, зараза такая, мне тут учинила? Ну я этой вертихвостке устрою!

Варвара Алексеевна нагнулась и хотела было поставить на место перевернутый стул, но Веня резко проговорил:

– Стоять! Ничего не трогать!

Оперативник бочком протиснулся между стульями, и его внимание привлекло то, что он никак не ожидал тут увидеть. Прямо на полу, между кроватью и печкой валялся какой-то рулон, перевязанный бечевкой. Веня развязал узлы, сорвал газету и развернул кусок грубой материи. Угловатые фигурки в виде ромбиков, конусов и пирамидок были натыканы по всему холсту. В центре всей этой сумбурной нелепицы красовались причудливые часы с кукушкой. В нижнем правом углу картины хорошо просматривалась витиеватая закорючка: «Даня Ш».

Когда следственно-оперативная группа подъехала к дому номер сорок два, Веня все-таки распрощался с Прохором Котеночкиным, который крепко пожал оперативнику руку и наконец-то отправился отдыхать. В этом месте парень проторчал до самого утра, хотя особой пользы его пребывание там не принесло. Веня изучил окрестности, не постеснялся разбудить с десяток местных жителей и допросил их с пристрастием, однако, кроме недовольного ворчания, так ничего и не услышал.

Уже под утро Сева Фролкин, эксперт-криминалист, прибывший по вызову, сообщил Костину, что отпечатки пальцев, найденные в доме, скорее всего принадлежат самой Ольге Соколовской. Дорожка перед крыльцом сильно притоптана, так что ничего интересного на ней обнаружить не удалось. А вот под окнами Сева нашел след армейского сапога сорок второго размера. Это было все, что принес осмотр места происшествия.

Работать они закончили в четыре утра. Поэтому не поехал домой, а вместе с дежурной группой отправился в управление. Он вошел в кабинет оперативного отдела, повесил кепку на крючок, уселся за стол и тут же уснул.

Разбудил оперативника телефонный звонок.

Старшего лейтенанта Костина беспокоил все тот же Сева Фролкин:

– Спал, что ли? Просыпайся! Мы тут снова на выезд собрались. Ты с нами?

Веня посмотрел на настенные часы. Они показывали половину седьмого. Получалось, что спал он всего минут тридцать-сорок.

– Что стряслось? Я ведь не в дежурной группе сегодня. Или ты забыл?

– У озера на Семеновских гривах, как раз в километре от домика твоей Варвары Битюговой, труп нашли.

– Женский?

– Женский.

Веня почувствовал, как мурашки побежали по его спине. Перед глазами парня мелькнуло то самое лицо.

«А вдруг это Катя?»

– Я еду! – крикнул он в трубку, сорвал с крючка кепку и выбежал из кабинета.

Пока дежурный автобус катил по городу в сторону Завеличья, Костин всю дорогу теребил в руках пачку папирос. В эти минуты он был готов разорвать дежурного водителя Гриню Панюшкина. По мнению старшего лейтенанта, тот вел автобус слишком медленно да еще и строго-настрого запретил курить в салоне.

Помимо Панюшкина, самого Вени и черного пса по кличке Бармалей в автобусе сидели Сева Фролкин, кинолог Гена Логвин, следователь Виктор Константинович Кравцов, возглавлявший группу, оперативники Евсеев и Горохов. Сева разгадывал кроссворд. Молчаливый Гена Логвин постоянно начесывал холку своему лохматому немцу. Тот сидел у окошка и грустными глазами смотрел через стекло на фонари, горящие по обеим сторонам дороги. Горохов и Евсеев дремали. Виктор Константинович читал какую-то брошюру, что-то тихо бормотал и делал пометки в книжке огрызком химического карандаша.

Наконец-то автобус оказался на развилке дорог у Семеновских грив и остановился.