Вместо этого я глубоко вздохнул и кивнул.

Элиана облегченно улыбнулась и подошла ко мне ближе. Я тут же почувствовал исходившее от нее тепло. Казалось, воздух вокруг нас сгустился. Девушка опустила голову и покраснела. Я знал, что она тоже ощутила возникшее между нами странное притяжение.

Почему все в моей жизни должно быть так чертовски сложно?

– Итак, какая у нас следующая? – спросила Элиана.

– Мне все равно, – проговорил я. И, сунув руки в карманы, нащупал пачку сигарет. Мне чертовски хотелось курить.

Элиана направилась прямиком к самой большой скульптуре, а я замер как вкопанный. Через миг девушка осознала, что я не пошел за ней. Я даже отвернулся, ощутив, как в груди расползалась чертова трещина.

Сейчас я не готов был столкнуться с тем, что олицетворяла для меня эта скульптура.

– Эльпи, что…

– Я туда не пойду, – отрезал я.

– Хорошо, – осторожно проговорила Элиана. – Хочешь выбрать другую?

Я закрыл глаза и почувствовал, что расслабляюсь. А потом заставил себя осмотреться. Многие работы разрывали мне сердце. Все они имели для меня смысл… олицетворяли то, с чем едва ли хотелось иметь сейчас дело.

Но кое-что я выдержать смогу.

Подойдя к скульптуре поменьше, к песочным часам, в которых сквозь песок тянулась рука, я качнул головой, подзывая Элиану подойти ближе.

– С этой нет проблем? – спросила она. Я лишь кивнул. – У нас есть название?

Глядя на руку тонущего в песке человека, я ощутил удушье. Он оказался в безвыходной ситуации… Тяжелый песок тянул его все глубже…

– Падение, – выпалил я.

Как и прежде, я ощутил на себе внимательный взгляд Элианы. Вероятно, она пыталась что-то прочесть на моем лице, но на этот раз я не дрогнул.

– Падение, – повторила она, что-то нацарапав в блокноте. – И стимул?

* * *

После шестой скульптуры я почувствовал себя выжатым, эмоционально и физически.

– Хочешь на сегодня закончить? – спросила Элиана и зевнула.

Облегченно вздохнув, я устало провел руками по лицу.

– Да, – ответил я. Казалось, впервые с тех пор, как я вошел в галерею, мышцы расслабились… а потом начали чертовски болеть.

Когда я размял шею, то услышал, как ко мне подошла Элиана. Я взглянул на нее сверху вниз. Она покраснела.

Я ее волновал… И мне это нравилось больше, чем следовало бы.

– Итак… – тихо проговорила она, придвигаясь еще ближе. Я ощутил, как вспотели ладони. Сердце бешено колотилось в груди. – Спасибо за сегодняшний вечер. Даже не верится. Твои скульптуры и так захватывают дух. Но и слова обладают не меньшей силой.

Я подавил ухмылку. Если бы речь шла о другом кураторе, вероятно, подобные похвалы являлись бы способом подмазаться к скульптору. Но с ней все было иначе. Я по глазам видел, что ей нравится вся эта хрень. Более того, она любила мои работы… извращенные, испорченные скульптуры, порожденные моим разумом.

Я понятия не имел, как такое возможно. Вероятно, если бы она знала, кто я такой на самом деле и что натворил, то бы увидела эти работы в совершенно другом свете. Они олицетворяли отвращение и чертовски неудачную попытку получить прощение.

– Уже поздно. Или рано. Зависит от того, как на это посмотреть, – усмехнулась она, застенчиво глядя в пол.

Я нахмурился, удивляясь, к чему все эти слова. Когда она бросила на меня взгляд из-под длинных ресниц, при виде освещенного лунным светом лица у меня перехватило дыхание. Если бы я был художником, то, запечатлев в памяти лишь этот ошеломляющий миг, создал бы потрясающий шедевр.

– Ты голоден? – Я нахмурился еще сильнее и заметил, как она сглотнула. И принялась накручивать на палец ту самую, выбившуюся прядь волос. – Я… Не хочешь со мной позавтракать? Ну, если проголодался, – нервно произнесла она.

Я уже открыл рот, чтобы отказаться, но тут у меня заурчал желудок. По правде говоря, я просто умирал с голоду.

Элиана, услышав характерные звуки, помедлила, а потом ослепительно улыбнулась, показав ямочки на щеках. От подобной красоты я едва устоял на ногах. И уже не ухмылялся. Сейчас на моих губах расплылась невольная улыбка.

Я ощущал себя весьма странно. Я уже так давно не улыбался.

– Эльпи, – проговорила Элиана, пытаясь сдержать смех. – Ты и правда улыбнулся! – Лицо ее сияло, словно рождественские огни, и я лишь покачал головой.

– Да, но не стоит привыкать. Это редкое явление.

Элиана отступила назад и приложила руку к груди.

– У тебя к тому же есть чувство юмора?

От ее смеха в груди что-то сжалось, так сильно, что мышцы под кожей вот-вот могли разорваться.

Постепенно Элиана успокоилась и подошла ко мне еще ближе, почти касаясь грудью моей рубашки. Я больше не улыбался. Нет, теперь я тяжело дышал, борясь с желанием обнять девушку и прижаться губами к ее губам.

Элиана моргнула, а потом еще раз, и, помолчав немного, предложила:

– Завтрак?

Я не смог сдержаться и, протянув руку, подцепил упавшую ей на щеку длинную прядь волос и заправил обратно в беспорядочный узел.

Я услышал, как от моего прикосновения у Элианы перехватило дыхание. Не удержавшись, я наклонился, вдыхая запах ее волос… Лаванда.

Сквозь тонкую ткань футболки я ощутил легкое касание упругой груди Элианы. Ее стройное бедро крепко прижалось к затвердевшему члену. Чуть встопорщив бороду, щеки коснулось теплое, мятное дыхание девушки. Я полез в задний карман джинсов и вытащил ключи от машины.

– Я поведу, – резко сказал я и отступил назад, разрывая окутавшее нас невыносимое напряжение.

Пытаясь собраться с духом, Элиана прижала руку к животу.

– Хорошо, – сумела выдавить она и направилась следом за мной.

Отдернув шторы, я быстро зашагал к выходу. Оказавшись на улице, резко вдохнул прохладный воздух Сиэтла, на разгоряченное лицо брызнул легкий дождь.

Услышав, как позади закрылась дверь, я вытащил сигарету и сунул ее в рот. Я глубоко затянулся, и дым наполнил легкие. Я ощутил, что начал успокаиваться.

Не оглядываясь, я прошагал по мостовой к своей машине и открыл пассажирскую дверцу для Элианы. Когда я плюхнулся на водительское сиденье, Элиана уселась рядом со мной. Она все еще не до конца отошла от случившегося под куполом, и карие глаза ее казались остекленевшими.

Я глубоко затянулся, затем стряхнул пепел в пепельницу на приборной панели.

– Куда мы едем? – спросил я, глядя прямо перед собой сквозь испещренное струями дождя лобовое стекло. – Я пока не знаю Сиэтла.

Элиана глубоко вздохнула.

– Как и я. На ум мне приходит только одно место.