– Не знаю. Случись это при других обстоятельствах, я, мама, даже не знаю, смогла бы я с ним заговорить. Он мало изменился, но я, как будто вижу вновь этот любовный треугольник. Два человека, состоявшиеся в жизни и юная студентка из села. На что я тогда рассчитывала, мама? Они все эти годы были вместе, значит, их что-то связывает. Зачем лезть в чужую жизнь, если ты сама не знаешь, нужно ли это тебе. Внутри, как будто, что-то екнуло, но быстро прошло. Теперь он знает, что у него есть сын. Посмотрим, что он сам предпримет, а там видно будет.

– Ты до сих пор его любишь, не смотря ни на что?

– Не смотря на что, мама? Первое, что сделал Илья, это помог с твоей операцией и не напоминал о себе два года, пока мне не исполнилось восемнадцать. А ведь мог воспользоваться ситуацией. Ты же помнишь о его подарке? Я сама в него влюбилась еще в шестнадцать, но понимала, что я для него всего на всего маленькая девочка. Молчала, любила и ждала у моря погоды. А уж когда встретила, не думала ни о чем. Он не отказывался на мне жениться, это я отказалась от него и лишила Дениса отца, солгала ему, что уезжаю в другой город и выхожу замуж, но не сказала о своей беременности. Ты сама говорила о том, что он приезжал, а значит помнил. Мы сами усложняем свою жизнь недоговоренностью. А люблю ли я его сейчас? Не знаю. В первые секунды сердце екнуло, а как только сказала о Денисе, услышала голос Ильи, оно вдруг успокоилось. Знаешь, так бывает, когда твое внезапное волнение сменяет равнодушие.

« Илья, как же мне теперь быть с тобой? Мне казалось, что мои чувства к тебе не исчезли, но они к тому Илье из прошлого, а ты другой. Как быть с этим? Мы оба с тобой изменились не только внешне, и у нас у каждого за спиной двенадцать лет. Забыть прошлое нельзя, но и вернуться в то время, когда мы, казалось, были счастливы, невозможно, – думала Марина. – У меня были кандидаты в любовники, в поклонники и даже в мужья. Но после Ильи, я чувствовала себя виноватой перед родителями, нагрузив их Денисом. В селе быстро утихли разговоры именно потому, что не было повода для сплетен. Я уезжала на учебу утром, возвращалась во время и не дружила в деревне ни с подругами, большинство из которых перебрались в город, ни с ребятами, вернувшимися из армии. Прошло года три и уже родители стали искать кандидата в зятья, советовали мне присмотреться то к одному, то к другому. Я переводила все в шутку, говоря: – «Зачем доктору в городе нужен трактор или комбайн?» После пятого курса на практике появился поклонник, среди фельдшеров скорой помощи. Он, пожалуй, был самым настырным и самовлюбленным. Хорошо, что моя практика длилась три недели. Потом появился Воронцов. Этот не подходил под определение ни как ухажер, ни как любовник. Я до сих пор, иногда, его вспоминаю с теплотой, нежностью и благодарностью. Все, что я сейчас умею, его заслуга. Он научил меня не только профессии, а дал почувствовать себя женщиной. Не влюбленной глупой девчонкой, от любви, потерявшей голову, а женщиной, которой не лгут, которую хотят, и не обещают невозможного. Года через два после отъезда, прошел слух, что он женился. Если быть до конца честной, я очень завидовала его избраннице и жалела о том, что не сказала ему всего, пусть и сделала бы это зря. Среди коллег на романы не было даже намека, а вот среди пациентов и их родственников, были любители флирта и коротких романов. Среди них были и такие, которые мне нравились, но душа противилась, дух не захватывало и желания не возникало. Между мной и мужчиной, как будто была какая-то преграда, что-то мешало мне ее преодолеть. Я никого не обнадеживала, не обещала ничего и не обманывала, и расставались мы, по крайней мере, как хорошие знакомые. Я сама себе это объясняла просто: живи я одна – позволила бы себе отношения. Но, как посмотрит на это все, ни мама, а подросший Денис? Неужели, я подсознательно, все это время, ждала Илью? Зачем? Ведь после отъезда Воронцова, я почти не думала о нем. К прежним отношениям возврата нет, но в настоящем я могу с ним встретиться и поговорить. Теперь он знает, что отец и может претендовать на встречи с сыном. А, если я тороплю события и ничего в нашей жизни не измениться? Узнал о Денисе, узнал меня, ну и скажет: – «живите спокойно, как все эти годы. У вас своя жизнь, у меня своя и они не пересекаются в этом мире», – думала она. – Как прав был Воронцов, когда говорил, что я нахожусь в плену у прошлого. Мы оба изменились, и, глядя на него, у меня нет той дрожи в коленях и пульс зачастил и тут же успокоился. А это значит только одно: либо моя любовь прошла, либо я стала сдержанной в своих чувствах и эмоциях», – сделала она вывод, засыпая, и не решив для себя, какую тактику выбрать в разговоре с Ильей, если он состоится.

* * *

Милена и Илья, дождавшись, когда сына определят в палату, вошли к Родиону.

– Как дела? – спросил отец. – Сильно болит?

– Все нормально, пап. Я что, так и буду лежать голым?

– Сутки тебе вставать нельзя, воду пить нельзя. Вещи я тебе привезу утром, говори какие. Под простынкой побудешь одну ночь Адамом. Кнопка вызова рядом. Тебе рекомендовали сегодня спать.

– Пап, ты с врачихой знаком? – с интересом спросил Родион.

– Более чем знаком. Ей было столько лет, сколько тебе сейчас, когда мы познакомились. Мы отдыхали компанией на реке рядом с ее деревней. Мама твоя это помнит. Через два года ей исполнилось восемнадцать, я приехал поздравить ее с днем рождения и пропал. Она поступила в медицинский университет. Начали встречаться, и я во всем признался твоей маме.

– Илья не надо вмешивать сюда Родиона, – попросила мужа Милена.

– Что было дальше? Говори пап, – попросил сын, пристально глядя на отца. – Я хочу знать: чем все закончилось?

– Твоя мама встретилась с Мариной и сказала о том, что она беременная, а Марина призналась, что тоже ждет ребенка. Она сама предложила маме рассказать обо всем мне, и я должен был сделать свой выбор. Я сделал выбор, узнав