последним разные веры. Каждый поэтому народ должен беречь свою веру, если не желает прогневать всемогущего творца».

СВЯТИЛИЩА УДМУРТОВ

Удмурты молились своим богам в священных рощах — лудах или особых святилищах — куалах, в которых хранились воршуды — священные изображения божественных предков, покровителей рода. Слово «воршуд» переводится как «рождающий счастье».

Куала представляла собой небольшую срубную постройку с земляным полом. В центре ее находился открытый очаг, над ним подвешивался котел, где варилось мясо для ритуальной трапезы. У восточной стены располагалась священная полка — кан, на которой хранились воршуды.

Н. И. Тезяков (1859–1925), земский врач и этнограф, исследовавший быт и верования удмуртов во второй половине XIX века, дает такое описание воршудов: «Два деревянных кругляшка длиною в пол-аршина, шириною в два-три вершка, на коих небольшая доска, а на ней два-три пучка соломы, прикрытые сверху опять доскою».

Малая, или семейная, куала была при каждом доме, но существовала и большая, родовая, куала, которая стояла на дворе жреца, и в ней происходили торжественные общеродовые моления.

Фотография «Куала — семейное святилище в крестьянском хозяйстве с. Бураново Сарапульского уезда Вятской губернии», 1907 г.

Из собрания Национального музея Удмуртской Республики имени Кузебая Герда

Жрецы были хранителями древних знаний и традиционных обычаев, которые, как говорят, когда-то записывались в особой берестяной книге. В предании сообщается, что в давние времена народу на земле было немного и все удмурты жили вместе — в одном селении. Люди тогда были мудрыми, знали ответы на все вопросы. Деды рассказывали внукам древние предания, учили молиться богам и жить по справедливости.

Но шло время, удмуртов рождалось все больше и больше, им стало тесно в одном селении, и они разошлись по разным местам. Теперь весь народ собирался только по особым дням — для того чтобы приносить жертвы богам или разрешать споры и вершить суд. Потом удмуртов стало так много и они расселились так далеко друг от друга, что уже вовсе не могли собраться вместе. И древние знания, когда-то общие для всего народа, постепенно начали забываться.

Тогда старики, которые еще помнили рассказы своих дедов, решили записать все, о чем знают. Набрали белой бересты, сшили большую книгу. Особыми знаками — тамгами[23] — заполнили ее от начала до конца и положили на большом белом камне в самой середине Удмуртских земель. Теперь, если какой-нибудь вождь или жрец не знал, как ему поступить, он шел к белому камню, читал берестяную книгу и находил в ней ответы на все вопросы.

Но с тех пор люди реже стали молиться богам. Раньше они боялись, что если не будут часто повторять молитвы, то вовсе их позабудут, а теперь знали, что все молитвы записаны в книге. Рассердился великий бог Инмар и послал на землю большую белую корову. Подошла корова к белому камню и стала жевать берестяную книгу. Так и сжевала ее всю без остатка. А чтобы удмурты не написали новой книги, Инмар сделал так, чтобы они позабыли разные тамги. С тех пор каждый удмурт знает только одну тамгу — своего рода.

Должность жреца у удмуртов обычно была наследственной и переходила от отца к сыну, однако известны случаи, когда жрец получал должность не по наследству, а избирался шаманом — туно, посредником между людьми и богами.

Туно играл чрезвычайно важную роль в удмуртском обществе. Он мог лечить и насылать болезни, отыскивать потерянное, определять место будущего поселения, усмирять при помощи заговоров диких зверей и ядовитых змей, предсказывать будущее, указывать жертвы, угодные божеству, объяснять, за что предки гневаются на потомков. Туно выбирал место для священной рощи. Для этого он садился на необъезженную лошадь и позволял ей идти, куда она хочет. Там, где лошадь останавливалась, устраивалось место для молений.

Ефимов И. С. Рисунок «Жертвенное место моления удмуртов», 1930 г.

Из собрания Национального музея Удмуртской Республики имени Кузебая Герда

Во время обряда избрания жреца туно, одетый в белые одежды и подпоясанный белым полотенцем, с мечом и плетью в руках, чтобы отогнать злых духов, начинал священную пляску под звуки крезя. Во время пляски он приходил в исступление и выкрикивал имя того, кто должен стать жрецом.

Самого же туно мог избрать только Инмар. Удмурты верили, что Великий бог является ночью к тому, кому суждено стать туно, и ведет его в дремучий лес к оврагу глубиной в семьдесят семь сажен, на краю которого растут семьдесят семь елей. Через овраг протянуты струны, подобные струнам крезя, и будущий туно должен сплясать на этих струнах, не упав в пропасть, и одновременно сосчитать все хвоинки на семидесяти семи елях. Если ему это удастся — он обретет шаманскую силу.

Однако туно в большей степени был связан не со светлыми, а с темными силами. Именно туно, а не жрец руководил молениями Керемету в священных рощах, а приносить жертвы воршуду в куале ему не разрешалось.

Наряду с туно почтение и страх внушали удмуртам злые колдуны — тушмоны. Колдун мог навредить человеку, прикоснувшись к нему или нашептав злые слова на ветер, а мог навести порчу, превратив старую метлу или стоптанный лапоть в сороку, которая садилась на крышу избы — и у хозяина тут же начинались разные неприятности. Распознать колдуна можно было по тому, что его зрачки ничего не отражают, он не отбрасывает тени и никогда не ест хлебных горбушек. Из рук колдуна нельзя ничего принимать, а общаться с ним следует с кукишем в кармане. Колдун не может войти в дом, если в дверной косяк воткнуты иголка или нож, и не может выйти, если в углу стоит перевернутый веник или над дверью подвешен крест из рябиновых прутьев.

Согласно поверью, некоторые особенно сильные колдуны владели колдовской черной книгой. Страницы ее черны как уголь и на них белыми буквами написаны заклинания. Строчки идут не слева направо, а сверху вниз. Когда колдун читает первую страницу, его охватывает пламя, когда читает вторую — его заливает водой, когда читает третью — являются злые духи и начинают его мучить. И чтобы не замучили до смерти, колдун должен дать им какую-нибудь кропотливую, трудно исполнимую работу: пересчитывать звезды в небе и капли в море или вить веревку из песка.

ЖИВОТНЫЕ И ПТИЦЫ В УДМУРТСКОМ ФОЛЬКЛОРЕ

Как все лесные, охотничьи народы, удмурты особо почитали «лесного хозяина» — медведя, которого считали родственником человека.

Миф относит происхождение медведя к изначальным временам. Инмар сотворил двух человек,