почти две недели, и Сарада четко ощущала, что ее жизнь висит на волоске, а с жизнью и весь план по спасению близких. План, которого все еще не было.

В любой момент могла нахлынуть новая волна. В любой момент мог появиться дядя и убить ее быстро и безболезненно. Или долго и мучительно, в отместку за Лист. Сарада считала себя шиноби, но она еще никого никогда не убивала, и представить, что дядя может так запросто оборвать ее жизнь, было сложно. Сарада не могла поверить, что Учиха Итачи, тот мальчишка с хвостиком, — убийца. И все же холодная уверенность в его взгляде подтверждала: убийца.

Может.

Просьба проводить ее к Сакуре была панической попыткой Сарады успеть хоть что-то.

Ну встретишь ты маму. И что дальше? Что ты ей скажешь? Что менее чем через три десятка лет она умрет на задании и что надо быть осторожной?

Бред. Мама все забудет. Да и подробностей Сарада рассказать ей не могла. Она ведь не знала этих самых подробностей.

Или наоборот, мама не забудет, а испугается и передумает поступать в академию. Не станет шиноби. Не встретит отца. Они не полюбят друг друга.

И я не появлюсь на свет. Боги, почему все так сложно-то, а?

— Вот она, — сердито фыркнул Наруто.

Сарада отвлеклась от своих мыслей и взглянула на ораву детей у парка. Среди толпы мелькала розовая макушка, перехваченная лентой. Это могла быть только Сакура.

Мама.

Сарада застыла, не в силах оторвать взгляд от крошечной девочки. Она узнавала в незнакомых детях будущих героев Четвертой Мировой. Вот Яманака Ино. А это — советник Нанадайме — Нара Шикамару. Такой маленький, но все равно деловой и равнодушный. Совсем как Шикадай, как две капли воды. Остальных детей Сарада не узнавала, да и взгляд сам собой возвращался к маме. Маленькая Сакура что-то кричала своим подругам.

Мамочка. Живая.

Наруто словно почувствовал охвативший ее трепет и перестал ворчать, просто молча стоял рядом, наблюдая за детьми, которые не собирались принимать его в игру.

Нет, она не могла подойти к маленькой маме. Глупая, бестолковая идея. Бессмысленно говорить ей что-либо. Невозможно вырвать это розовое чудо из ее волшебного мирка, встретиться с удивленным перепуганным взглядом и объявить, что когда-то в будущем она умрет и что ее дочь от человека, с которым она даже еще, наверное, не знакома, будет очень сильно по ней скучать. Настолько сильно, что отправится в прошлое.

— Нээ-чан, — тихо позвал Нанадайме.

Его голос прозвучал удивительно спокойно и твердо.

— Почему ты плачешь?

Слезы, смазавшие вид толпы счастливых малышей, сорвались с ресниц и потекли по щекам. Сарада приподняла очки и вытерла их кулаком.

Прошлое и будущее снова накладывались друг на друга. Она опять стояла рядом с Седьмым, глядя на недоступный ей мир, в котором находилась ее мама. Только в будущем это было на кладбище, а сейчас… Нет, сейчас мама была так же далеко от нее, как и в будущем. Невидимая стена разделяла их. Останавливала любой ее порыв шагнуть к матери и заговорить. И маленькая Сакура все так же оставалась по ту сторону стены, в своем детском мире, где царили игры, друзья и счастье. А они с Наруто оставались по другую сторону, где были лишь одиночество и боль.

— Спасибо, Нанадайме, — устало сказала Сарада.

— Ты не будешь с ней говорить?

— Нет.

Наруто не ответил.

— Слушай... — сказала Сарада. — Когда станешь Нанадайме у тебя будут дети, и у Сакуры тоже. Им исполнится двенадцать и они как раз выпустятся из академии.

Наруто слушал ее с удивлением.

— Не отправляй Сакуру на миссии. Иначе она погибнет. Обещаешь, Нанадайме?

— Ты что, видишь будущее?

— Просто пообещай мне, — Сарада сцепила зубы, чтобы не разрыдаться.

****

Напряжение со временем стало понемногу отступать. Дядя больше не появлялся. Жизнь текла плавно и размеренно. Сарада работала в чайной, вечером гуляла с маленьким Наруто, а после — возвращалась домой, в ночлежку. С соседками отношения установились отличные. Если раньше Сарада ни с кем не разговаривала и старалась вести себя как можно более незаметно, то после случая в арке незнакомые женщины стали ей чуть ли не подругами. Сарада заходила в спальню и громко здоровалась с бабьим коллективом, а коллектив ей приветливо отвечал. Она больше не чувствовала себя чужой ни в ночлежке, ни в чайной. Но это была не та жизнь, к которой она привыкла. Сарада все еще оставалась куноичи, скучала по тренировкам. А в подобном положении тренироваться было невозможно.

Она понимала, что ей надо становиться сильнее, что пропасть между ее силой и способностями местных генинов просто огромна. Встреча с дядей лишний раз подтверждала это. Как он запросто сковал ее гендзюцу. Ее, кровного носителя шарингана.

Хотя, по словам Шинко, Учиха Итачи уже давно получил звание чунина. И это во сколько? В десять лет?

Сарада задумчиво наблюдала, за компанией на сдвинутых футонах. Сегодня женщины играли в карты.

Из коридора послышался голосок мужичка-администратора.

— Господа, вам направо! Туда нельзя!