— Кто будет судить? Вы? Вы просто кучка недолеченных психов! —

Артур спрыгнул со своего «трона» и поднял Могилцова за воротник.

— Кто псих? Я псих? Вы ошибаетесь. В психбольнице находятся самые адекватные люди этой страны. Только они прислушались к голосу разума. —

В ответ доктор размахнулся, что бы отвесить Артуру смачною оплеуху.

— Спокойно, доктор, — неожиданно между Могильцовым и Артуром возник Фортуна.

— Вы, кажется, спали? Вот и спите! — доктор попытался отодвинуть его в сторону.

— Нельзя спать, когда делается история…

— Укольчик захотел?

— Нет, — Фортуна со всего размаху заехал Могильцову по лбу.

Доктор упал.

— Взять его! — распорядился Артур, — вяжи директора!

Аполлон и Георгий немедленно исполнили приказание, связав Могильцова простынями по рукам и ногам.

— Вперёд! К СВОБОДЕ!

Так началась Великая Октябрьская Буйнопомешанная революция. Восставшие пациенты вырвались из палаты и без особых проблем повязали дежурных санитаров; разбуженные обитатели отделения приветствовали освободителей.

— Надо блокировать второй этаж! — вспомнил Ленин, — там комнаты персонала!

— Поручаю Сталину, — отозвался Артур, — пусть возьмёт с собой самых отчаянных головорезов.

— Из флигеля прёт контра! — заорал Фортуна.

Действительно, по коридору со стороны кухни и отделения идиотов уже поспешал Кипарисов с поваром, уборщицей, завхозом и двумя медсёстрами.

— Слава России! — Саламатин бросился наперерез неприятелю; за ним, размахивая ножками от табуреток, устремились Аполлон, Фортуна и прочие.

Медсёстры отчаянно завизжали; Монета и Ася сделали то же самое. Фортуна прокричал боевой клич, который я не стану здесь повторять во избежание проблем с Роскомнадзором, и заехал завхозу дубинкой по лбу.

Аполлон скорчил страшную рожу и показал уборщице кулак; та в ответ ткнула сектанта шваброй в живот, но тут же была взята в плен Крокусом Момусом и Робеспьером при помощи двух подушек.

Артур меж тем наскочил на Кипарисова.

— Попался, предатель! Сейчас ты ответишь перед народом и…

Пётр отчаянно заголосил — а что бы вы сделали, если бы на вас набросился буйный сумасшедший во главе толпы таких же психов?

Но Артур не стал его избивать и убивать; даже просто как следует врезать позорному предателю он не успел.

— Завхоз сбежал! — опять закричал Фортуна, — чтоб я сдох, он же может полицию вызвать!

— Ничего. Все провода уже перерезаны, — заявила Монета.

— Все на поиски завхоза! А Могильцова и Кипарисова заприте в палате. Разберёмся с ними позже, — приказал Саламатин.

…Двери жёлтого дома распахнулись. Толпа политзаключённых с дубьём и флагами вырвалась наружу.

Ленин взобрался на парапет и закричал во всё горло:

— Вся власть Совету Больных и Ненормальных Депутатов!

Народ ликовал. Повелитель Вселенной и Наполеон притащили голову сыра, банку красной икры и бутылку портвейна, обнаруженные в кабинете Могильцова; штурмовой отряд разгромил сторожку и, к вящей радости собравшихся, экспроприировал там бочонок пива.

Революция плавно переходила в народные гуляния. Между тем недавний лидер повстанцев долго праздновать не собирался.

— У ворот стоит кабриолет. Я вас жду, — шепнул он Аполлону.

Тот хотел было переспросить, но Артур уже растворился в толпе. Аполлон с трудом собрал вместе всех сектантов, успевших разбрестись по всему двору, и уговорил их пойти за ним, к воротам больницы.

Саламатин уже сидел в служебном кабриолете рядом с местом водителя.

— Я не сомневался в тебе, — Артур протянул другу ключ зажигания, — вот, это я нашёл у Могильцова.

Апполон молча взял ключ и сел за руль; сзади расположились Монета, Ася и Фортуна. Георгию места не хватило, поэтому он устроился на багажнике.

— Он здесь! — завопил Крокус Момус, — он покидает нас!

Через секунду парковка заполнилась взволнованными, испуганными людьми. Из толпы вышли Ленин и Робеспьер. Они упали на колени и заголосили:

— На кого ты нас оставляешь! Мы без тебя пропадём!

Артур удивлённо посмотрел на двух склонившихся перед ним мужиков, перепрыгнул через дверцу кабриолета и стал поднимать их с земли.

— Ну что вы как дети малые! Власть захватили, а своей головой думать не хотят!

Он отряхнул с Робеспьера пыль, обвёл всех собравшихся пронзительным взглядом и прокричал:

— Друзья! Думайте своей головой, и всё у вас будет хорошо! Вы завоевали свободу, так распоряжайтесь ей сами!

— Останьтесь с нами, — взмолился Ленин, — будете нашим председателем!

— Не могу, друзья. Не могу я остаться. Многих ещё надо освободить, — Артур полез назад в машину, — трогай, Аполлон. Вперёд, в светлое будущее.

Аполлон Аполлоныч нажал на газ. Артур опустился в кресло и пробормотал:

— Я хотел сказать что — то ещё… И не мешайте думать другим! — прокричал он, но его уже не слышали.

…Из чёрной «Волги» с тонированными стёклами вылезли два человека в чёрных пальто.

— Вот эта психушка, — промолвил один из них, — слушай, что это здесь творится?

— Понятия не имею. Какой — то беспредел. Но нам наплевать.

— Да.

— Граждане! — прокричал один из двоих в толпу, собравшуюся на парковке.

Никто не обратил на него внимания. Его напарник достал из внутреннего кармана пистолет и выстрелил в воздух. Но и после этого никто и ухом не повёл; все продолжали праздновать победу революции.

Стрелявший снял с пистолета глушитель и пальнул ещё раз.

— Караул, демонстрацию расстреливают!

— Всем встать. Кто — нибудь видел здесь этого человека? — человек в костюме достал YotaPhone с фото Саламатина.

— Это же наш лидер. — зашепталась толпа- Это его преследователи. Ничего не скажем…Ничего не скажем… —

Вдруг из толпы вышел Наполеон и показал рукой на закат: «Он уехал туда.»

— Куда — туда?

— Не знаю.

Агенты развернулись на месте и молча залезли в автомобиль.

— База, это слива. Пепел ушёл. Требуется ещё агенты для выслеживания. —

— Хватит так разговаривать! А людей не дам, сами ищите.

Агент повернулся к своему напарнику и наиграно низким голосом произнёс: «Если все случиться также как с Берёз…»

— Не напоминай мне об этом.

…Юрий Точило спустился с подножки пазика на серую бетонную плиту остановки. Автобус рывком тронулся с места и покатил дальше в Тверь, оставив Юрия одного. Вокруг простирались бесконечные жёлто — коричневые поля; вдалеке виднелся округлый холм, на котором возвышалась белая пятиглавая церковь.