Звезда пленительного счастья,

И на обломках самовластья

Напишут наши с тобой имена!!!!!!!!!!!!

— Ну как? — посмотрела в глаза Артуру Ася.

— Эм-м… боюсь, всё же пока что гимн нам не…

— Но почему?

— Для гимна нужна ещё мелодия, — придумал, как выкрутиться, Саламатин, — а ты ведь не композитор.

— Но стихи то… как тебе?

— Н-ну… нормально, — Артур пошёл по направлению к поликлинике; Ася следовала за ним, — ты раньше что — нибудь сочиняла?

— Конечно, — слегка обиделась Ася, — духовные гимны. Вот, например, — она продекламировала:

Если хочешь, чтобы в жизни повезло,

Никогда не твори зло,

А то будет тебе очень пло-Хо, а совсем не хорошо.

— Ладно, — вздохнул Саламатин, — пришли.

На следующий день Артур встал рано — нужно было успеть подготовиться к сложной процедуре захвата власти; но Кира поднялась ещё раньше, и, когда Саламатин только продирал глаза, она уже возилась у печки.

— Юрий ещё не вставал? — спросил Артур, натягивая пиджак.

— Хорошо, если хоть ложился. Собирался вроде бы всю ночь писать свою книгу.

— Надеюсь, скоро проснётся, — Арутр встал, — дело — то не терпит.

— Ты бы одел что — нибудь нормальное — простудишься так ходить. Посмотри в шкафу…

— Да ну, — Саламатин махнул рукой, однако, подумав, всё же открыл шкаф, и порывшись там, раздобыл себе какую — то кофту.

Потом они вместе с Кирой сели завтракать чаем с сухарями.

— У вас есть бумага и клей? — спросил Артур

— Да. А тебе зачем?

— Нужно написать возвания и повесить их по всей деревне.

…«Сегодня перед обедом состоится учреждение нового мирового порядка и формирование нового правительства Российской Федерации. После переворота — угощение».

Прокламации такого рода были расклеены на каждом столбе. Двадцать листов, весь красный мелок и полбутылки клея были израсходованы на эти плакаты — но для великого дела ничего не жалко.

— Надо бы, по — хорошему, в колокола звонить, — заметил Артур, — у вас есть колокола?

— Нет, — отозвалась Кира, — у нас ближайшая церковь за рекой, и та — руины.

— Ладно… тогда тащи, что ли, кастрюлю какую…

Кимова вынесла из дома здоровенную кастрюлю и троекратно ударила по ней алюминиевой ложкой.

…Во дворе дома Киры Кимовой собирался народ. Со вчерашнего дня всё немногочисленное население Евратова только и говорило, что о странных пришельцах, их полоумном предводителе и его великих планах; и, конечно, всем захотелось прийти посмотреть, как эти планы будут осуществляться и каким же таким образом Евратово станет центром борьбы за свободу всей России.

Пришли все — и тракторист, и несколько пенсионерок, и дед Вольдемар Белый, местный алкоголик — производитель.

— Музыку! — приказал Артур.

Кира достала планшет; зазвучали мощные аккорды советского марша из «Красной угрозы».

— Что музыку — то играют? Праздник, что ли, какой устраивают? — зашушукались крестьянки.

— Какой праздник, дура! Не видишь — сейчас он государственную власть как есть всю ниспровергнет!

— Дак что это они, всерьёз али как?

— Да помолчи, посмотреть дай…

Музыка смолкла; Артур поднял руку, призывая ко вниманию, и заговорил.

— Друзья! Сегодня вы будете свидетелями воистину великого события, которое перевернёт всю вашу жизнь…

Среди крестьян пошёл недовольный шепоток — что ещё за перевороты?

— …или, точнее, изменит её к лучшему.

Слушатели успокоились — в худшем случае, всё это был просто очередной развод, к которым обитатели Евратова давно уже привыкли.

— Но сначала, друзья мои, я расскажу вам о том, кто же мы такие и какие у нас цели. Мы не просто болтуны — нет, мы борцы, мы защитники России, мы — рыцари. Работа наша трудна, друзья мои. И ночью, и днём, и в жару, и в холод стоим мы на страже свободы нашего отечества. Настоящий патриот — не тот, кто сидит у себя дома, в тепле и уюте; нет, лишь тот по — настоящему любит свою страну, кто ради неё готов не спать ночами, кто готов быть посаженным в тюрьму или в психушку, тот, кто не побоится драки с целой армией докторов и санитаров, вооружённых, с кучей агентов и приспешников…

— Наставник, поближе к делу, — попросил Фортуна.

— Хорошо. Так вот, мы всегда были за Россию. Я даже у себя, в будущем, где наша страна порабощена белорусами…

— Кем? — переспросил Белый, — разве не американцами?

— Половина белоусами, половина китайцами. Так вот, уже у себя в будущем я был патриотом великой России…

Слушатели вновь начали перешёптываться, обсуждая Артура и его вздорные идеи. О том, что спаситель нации прибыл в деревню прямиком из дурдома, все уже знали; но слушать его всё равно было интересно. В конце концов, никаких публичных речей в Евратове не произносилось лет десять кряду, и крестьянам было не важно, кто сейчас выступает перед ними — политик или больной; тем более что, сказать по чести, между ними и впрямь небольшая разница.

— Так или иначе, друзья мои, ваше правительство не приняло нас. Мы совершали подвиги — оно же совершило предательство. Я не обвиняю ваши власти, вашего президента — я просто сообщаю вам о том, что они оказались неспособны понять меня и моих товарищей; а значит, они не смогут спасти страну от гибели, и не на них нам нужно надеяться. Данной мне властью я провозглашаю свою, отдельную Российскую Федерацию!

— Ура! — закричал Фортуна.

— Ура! — подхватил Аполлон.

— Кем — кем ему дана власть? — пробормотал Георгий, но тут же заорал вслед за прочими: — ура!

— Ура! — подхватили все.

Многие подумали, что на этом официальная часть закончена — вроде бы всё, что следовало, Артур уже провозгласил, ниспроверг и учредил.

Фортуна вытащил из — за пазухи большую флягу.

— Выпьем за Россию! Подходи, каждому капну!

— Пирожки, кому пирожки по пятьдесят! — Монета извлекла откуда — то объёмистый куль.

— Ты где начинку — то хоть для них нашла в этой глуши? — удивился Георгий.

— Кто сказал, что они с начинкой?

— Ну, а тесто — то хоть откуда спёрла?

— Кто сказал, что они из теста?

Кира вновь включила музыку.

— Качать наставника! — предложил Аполлон.

— Качать! — поддержала Ася.

Они бросились на Саламатина, но тот увернулся и закричал: