С Кореей связан миф о боге Сусаноо. Упоминается, что оттуда происходят переселенцы в области Идзумо (и далеко не всегда это простые люди: в хрониках говорилось и о некоем княжиче из корейского государства Силла; сообщение о нем относится еще к мифологической эпохе).

На Корейском полуострове в это время отнюдь не возникло единого государства. Княжества Когурё на севере, Силла на востоке, Пэкче на западе боролись за господство. Те, что были поменьше, оказывались обреченными на покорение. Небольшое южное княжество Мимана (упоминается название Имна или корейское наименование Кара) — именно из их числа. (Сейчас это район, прилегающий к городу Пусан).

Любопытны причины войны между государствами Силла и Мимана. Некий человек получил дары для правителя Мимана от государя Судзина. По дороге его перехватили и ограбили.

Правители Силла смогли рассчитывать на поддержку китайского царства Вэй. Были они в хороших отношениях и с народом кумасо на Японских островах, который доставил много головной боли императорам Ямато. Но удар государства Силла пришелся на княжество Мимана, которому оставалось либо погибнуть, либо поискать поддержки. А поддержку мог как раз оказать император Судзин. (Понятное дело, не за простые заверения в дружбе. Те времена были практичными, и «интернациональная помощь» если и предоставлялась, то под серьезные гарантии. В нашем случае — под гарантии получения части земель Миманы). К тому же, в «Ннхонги» говорится о том, что призыв о помощи последовал из-за необходимости войны с северо-западным владением маленького княжества (иными словами, имелась и внутренняя распря).

В результате дружина под водительством принца Сионори прибыла в Корею. Точную дату назвать затруднительно (мнения на этот счет расходятся), зато можно сказать о результатах: княжество Мимана пришельцы с архипелага успешно защитили, а часть его земель успешно взяли себе. И остались на Корейском полуострове.

А столкновение с государством Силла — это еще и столкновение с его союзниками: китайским царством Вэй (к счастью для японцев, оно находилось все же достаточно далеко) и с племенем кумасо (а вот оно — рядом).

Так для Японии началось время «геополитики».

И пришлось императорам Ямато начинать «гонку вооружений». Чем именно она была, вполне ясно говорят хроники. Так, правитель повелел изготовить тысячу мечей. Много это или мало? По нынешним меркам, тысячная дружина — просто пустяк. Но есть мнение, что сообщения о древних битвах, в которых принимали участие многие десятки тысяч воинов, очень сильно преувеличены. К сожалению, историческая наука — достояние гуманитариев, а не инженеров, экономистов или врачей. А гуманитарии иногда склонны верить на слово древним хронистам (бывает и гораздо хуже, когда доверяют создателям кинофильмов вроде «Трои»). При этом мало кто задумывается, что означает для ремесленников выковать десятки тысяч доспехов или мечей, а для полководцев — повести в битву многие сотни солдат, которым, между прочим, требуется еда. Порой все это просто физически невозможно.

Так что тысяча мечей — это не много и не мало, а вполне достаточно для продолжения завоевании. В конце концов, правитель лучше нас знал, какой противник ему противостоит. К тому же, мечами дело не ограничивалось. Храмам подносились луки, стрелы, копья (вероятно, там создавались серьезные арсеналы).

Тем временем часть островных государств (не принадлежащих к Ямато) направляет послов в китайское царство Вэй. Кстати, не раз упомянутая Химико воевала с царем некоего государства на архипелаге, и в эту войну были втянуты вэйские правители. Возможно, речь идет о событиях царствования Судзина, и тогда Химико, скорее всего, правила племенем кумасо (но есть и совершенно иная версия: Химико — это императрица регент Дзинго, о которой речь пойдет впоследствии). А это племя вполне могло подорвать «метрополию» Ямато и сделать операции на материке невозможными.

Теперь соотношение сил в Корее поменялось. Княжество Мимана попало в полную зависимость от своих «заступников», прибывших с островов. Вероятно, оно не уцелело, а союзники не ограничились ударом по государству Силла и взятием тех земель, что им были предложены. К тому же, в Мимана шла распря, и момент для подчинения оказался слишком удобным.

На другой оконечности Евразии уже были известны слова «разделяй и властвуй»…

«Нихонги» упоминает, что пришельцы с островов построили склады, куда свозилась дань от «защищенного» ими населения. Сионори устроил свою ставку в Мимана, откуда и руководил покорением территории. Часть дани оставалась у него, часть отправляли в Ямато (вот тут и понадобились суда, построенные Судзином). Не правда ли, это очень напоминает действия все тех же рэкетиров: часть добычи оставить себе, часть — «отстегнуть» тем, кто рангом повыше.

Подобное характерно далеко не только для Японии, в истории можно найти множество таких примеров. В древности любое государство пережило период, который иначе как эпохой бандитизма и разбоев назвать невозможно. Вот только не надо оценивать тогдашних людей и их мораль по нашим нынешним меркам. К тому же, если этого болезненного периода раннего становления государства почему-то удавалось избежать, начиналось нечто более страшное — бесконечные внутренние распри и борьба всех со всеми. Они непременно кончались ослаблением и иноземным завоеванием. Это, например, случилось с Исландией (а там государства как такового не было) через несколько веков после ее заселения.

Правителям Мимана не оставалось ничего, кроме как покориться завоевателям и судьбе. Летописи сообщают, что в конце правления Судзина из Мимана прибыл посол с данью.

Тем временем государство Силла оказалось под влиянием северного соседа — Когурё, а на западе оно воевало с княжеством Пэкче. До этого противника кумасо могли добраться достаточно легко, чтобы нанести удар с тыла.

Понятно, что правителям Пэкче вскоре ничего не оставалось делать, как пойти на поклон к владыкам Ямато…

Почему период Кофун называется «курганным»?

Конечно, он получил название от погребальных курганов, в которых хоронили владык Ямато. Сама могила напоминала землянку, курган насыпали над ней. Новый император не должен был жить у могилы предка, и его «столица» (а точнее сказать — ставка) переезжала.

Если культура периода Дзёмон открыта не слишком давно, то курганы в Японии исследуют с XVII в. Сейчас их открыто около 10 тысяч, но раскопки проводились далеко не повсеместно. Те курганы на равнине Нара, которые считаются могилами самих императоров, не тронуты. Нынешние правители страны не хотят, чтобы души их предков были потревожены. При этом обозначение этих курганов в качестве могил царственных предков было сделано уже в эпоху Мэйдзи, в XIX в. Те, кто это делал, руководствовались совсем не данными науки, а желанием укрепить идею обожествления династии. Так что о том, кто именно захоронен в том или ином кургане, можно лишь предполагать.

Но о том, как именно проводились похороны, надо сказать отдельно.

В одной из предыдущих глав уже говорилось о подозрительных преданиях, которые могут указывать на человеческие жертвоприношения. Правда, речь там шла не о захоронениях, а об «умиротворении» стихии.