Мелоди никак не решалась задать свой следующий вопрос, вернее, не знала: как бы поудачнее его сформулировать… и задавать ли его вообще? Но она во что бы то ни стало должна получить ответ!

— Ты все еще любишь Лесли? — спросила она трусливо.

Прежде чем ответить, Брэд долго-долго смотрел на девушку, словно чувствовал, какое большое значение будет иметь для нее его ответ… может быть, даже слишком большое.

— Нет, — произнес он в конце концов, лаконично и твердо. — Но Лесли — мать моего ребенка, и уже по одной этой причине всегда будет занимать большое место в моей жизни. — В его словах звучало скрытое предостережение, мгновенно приглушившее пламя надежды, вспыхнувшее было в душе Мелоди.

Предрассветные часы после ухода Брэда Мелоди провела в попытках разобраться во всем том новом, что обрушилось на нее в последние сутки. Никогда прежде она не испытывала такой эмоциональной бури, то швырявшей ее в бездны отчаяния, то ненадолго возносившей на гребни надежды и радости… но лишь для того, чтобы потом снова обрушиться на несчастную девушку, и повергнуть ее в горе и отчаяние.

Как за последнюю соломинку, Мелоди мысленно хваталась за выражение, мелькнувшее в глазах Брэда во время их ночного разговора: в них читалась целая поэма нежности и страсти, обращенная к ней, читалась даже тогда, когда слова Брэда не оставляли ей ни малейшей надежды. Как неразумное дитя с любопытством тянется к пламени, даже когда его предупредили — оно жжется! — так и Мелоди чувствовала непреодолимое влечение к Брэду. О, она с радостью готова преодолеть любые препятствия, перенести любые унижения, лишь бы еще раз оказаться в объятиях этого притягательного мужчины!

А вообще, если взглянуть на вещи трезво, получается, что ей предстоит долгое ожидание — причем еще неизвестно, чем оно окончится… Брэд, судя по всему, не собирается расставаться со своим прошлым, а даже если бы и решился на это, в лице Билли он всегда будет иметь живое напоминание о прошлом. Но все равно она должна попробовать… и она попробует!

Придя наконец, к такому решению, Мелоди заметила, что сердце ее радостно забилось, и неожиданно для самой себя она принялась бодро насвистывать модную мелодию, плескаясь под струями ледяного душа, от которого мурашки бежали по коже. Через пять минут, схватив полотенце, висевшее на крючке, Мелоди насухо вытерлась, с такой силой орудуя полотенцем, что на коже оставались ярко-розовые полосы.

С особой тщательностью она выбрала наряд: льняную вязаную блузку с вызывающе глубоким вырезом, узкие голубые джинсы и широкий кожаный пояс, делавший ее и без того узкую талию еще уже и подчеркивавший плавную линию изящных бедер. Несколько капелек французских духов — и она вновь готова к борьбе за свое счастье! Ну, держись, Брэд, торжествующе думала она. Никуда тебе от меня не деться!

Мелоди задорно подмигнула собственному отражению в зеркале, схватила сумку и чуть ли не в припрыжку спустилась по лестнице.

В холле Брэд встретил ее удивленным взглядом. Билли крепко держался за его руку.

— Кажется, ты сегодня, как никогда, в приподнятом настроении! — заметил он, переводя взгляд с ее разрумянившегося лица на вырез блузки.

При виде упругой, округлой груди, слегка обрисовывающейся под мягкой тканью блузы, в глазах Уэйнрайта появился восторженный блеск.

— Папа, ну теперь-то мы будем есть, а? Я есть хочу! — заявил Билли, с упреком взирая на взрослых, чьи мысли, по всем признакам, витали где-то очень далеко от завтрака.

— А? Что? — спохватился Брэд, словно спустившись с небес на землю. — Ах, завтрак! Ну, конечно, сынок, сейчас мы будем завтракать. Надо же было дождаться Мелоди!

— Простите, что заставила вас ждать, — свои извинения Мелоди адресовала в основном Билли, который сурово проигнорировал ее примирительную улыбку и зашагал прочь, гордо расправив плечики.

Брэд удивленно пожал плечами — он не ожидал такой вспышки от сына.

— Боюсь, сегодня парень встал не с той ноги… — пробормотал он. — Не обращай внимания. Он, наверное, не выспался.

— Не буду. Уверена — после завтрака он повеселеет. Голодные мужчины порой не отвечают за свои действия.

— Вот именно! — многозначительно буркнул Брэд, окидывая фигурку девушки таким взглядом, который ясно говорил, что его собственный голод не имеет никакого отношения к банальной пище.

Они нашли Билли уже сидящим за столиком. Мелоди попыталась как-то привлечь внимание мальчика и возродить его вчерашний интерес к своей особе, столь заметно проявившийся во время их предыдущей встречи. Но малыш демонстративно не замечал девушки и не реагировал на ее отчаянные попытки завязать беседу. Так продолжалось в течение всего завтрака. Билли разговаривал лишь с отцом или пребывал в угрюмом молчании.

Мелоди, расстроенная неудачными попытками найти общий язык с мальчиком, чувствовала себя за столом все более и более неловко. Было видно, что Брэда постепенно начинает раздражать поведение Билли и что он вот-вот готов сорваться. Решив, что она должна во что бы то ни стало предотвратить неприятную сцену, Мелоди отважилась на последний маневр, при помощи которого надеялась выяснить причину недовольства мальчика.

— Слушай, Билли, может, я обидела тебя чем-нибудь? Что-то не так сказала? — без обиняков спросила она, и с невероятным облегчением увидела, что в темных, глубоких глазах Билли, унаследованных им от своей матери, появилось виноватое выражение.

Секунду мальчуган смотрел на Мелоди в смущенном молчании, а потом отвернулся к отцу. Чувствуя, однако, что на сей раз ему не отвертеться от ответа, Билли буркнул себе под нос едва слышно:

— Нет, ничем не обидела.

— Но тогда в чем дело? Может, поговорим начистоту — тебе легче станет…

В течение нескольких, тянувшихся целую вечность секунд казалось, что в мальчике возьмет верх злобное упрямство. Мелоди уже потеряла надежду, когда Билли наконец заговорил.

Он спросил своим нежным, детским голоском, дрожавшим от долго сдерживаемых слез:

— Мой папа всю ночь был у тебя?

— Что-о-о?! — одновременно выдохнули в унисон Брэд и Мелоди, не ожидавшие ничего подобного.

Глядя на отца теперь уже с нескрываемым упреком, Билли пояснил:

— Я проснулся прошлой ночью, все ходил, искал тебя… а тебя нигде не было… Ты у нее был?

— Да, — честно признался Брэд. — Некоторое время я пробыл у Мелоди. Нам надо было кое о чем поговорить. Мне и в голову не могло прийти, что ты проснешься. Но почему утром ты ничего не сказал?

— Потому… потому что боялся: ты рассердишься, что я вставал ночью.

— Да с чего бы мне сердиться, спрашивается?!

— Дженни иногда очень сердилась на меня за это…

— Ну, я не такой строгий, как Дженни, — улыбнулся Брэд. — Это ты меня прости, что оставил тебя ночью одного. Ты не сильно испугался?