Грейс даже не могла поднять колено, чтобы ударить как следует по предмету его гордости. Она не могла поднять руки, чтобы оттолкнуть его и расцарапать его мерзкую рожу. Панический ужас поднялся в ней и жарким потоком разлился по телу, когда его рука забралась под ее юбчонку.

Грейс уже раскрыла рот, чтобы кусаться, визжать, плеваться, но насильник вдруг оторвался и от нее, и от пола…

— Ты в порядке? — спросил Этан, и, не сводя с него широко распахнутых глаз, она дернула головой, как заводная кукла. Вверх-вниз.

Его голос прозвучал спокойно, но глаза потемнели от ярости, такой первобытной, что она содрогнулась.

— Выйди и подожди в машине.

— Я… он…

Грейс взвизгнула, поскольку парень, опустив голову и сжав кулаки, словно таран, бросился на Этана. Потом она со смущением будет вспоминать вырвавшийся из горла жалкий писк, но сейчас лишь изумленно смотрела, как Этан обернулся, пару раз воткнул в парня кулаки, и тот, отлетев, свалился на пол, словно подкошенный. Этан наклонился, схватил его за рубашку и поволок к дверям.

— Проваливай и не попадайся мне больше на глаза, — угрожающе процедил он. — Если я замечу тебя здесь через две минуты, то убью. Может, где-то у тебя есть семья и близкие друзья, но здесь никто и бровью не поведет, увидев твой труп.

Этан отшвырнул обмякшее тело, затем повернулся к Грейс, и ярость в его глазах не утихла ни на йоту.

— Я велел тебе подождать в машине.

— Я должна… мне надо… — Грейс прижала руку к груди, как будто выталкивая слова. Ни один из них не смотрел на мужчину, с трудом поднявшегося на ноги и потащившегося к двери. — Я должна запереть бар. Шайни…

— Плевать я хотел на Шайни! — Поскольку Грейс не двинулась с места, Этан схватил ее за руку и потянул за собой. — Он заслуживает хорошей порки за то, что оставил женщину одну ночью.

— Стив…

— Я видел — Этот мерзавец вылетел с такой скоростью, словно спасался от тикающей бомбы. — «Со Стивом я тоже разберусь. И очень скоро», — мрачно пообещал себе Этан, заталкивая Грейс в кабину своего пикапа.

— Молли… позвонила Молли. У нее начались схватки. Я велела Стиву поспешить, — лепетала она, думая только о том, что Этан спас ее, как сказочный рыцарь.

— Ну конечно. Чего еще от тебя ждать! Идиотка!

Оскорбленная до глубины души, Грейс перестала дрожать. Романтический туман, окутавший ее мозг, мгновенно рассеялся, унеся с собой и слова благодарности.

— Я не идиотка.

— Еще какая идиотка.

Машина рванулась с места с такой скоростью, что из-под колес пулями полетел гравий, а Грейс отбросило на спинку сиденья. Этан редко терял контроль над собой, но знал, что никаким усилием воли не остановит переполнявший его гнев, пока он не утихнет сам собой.

— Идиот — тот парень, — огрызнулась Грейс. — Я просто выполняла свои обязанности.

— Довыполнялась! Он чуть не изнасиловал тебя. Он уже залез тебе под юбку.

Ей не нужны были напоминания. Она до сих пор отчетливо ощущала руку мерзавца на своем теле. Тошнота подступила к горлу.

— Я знаю, но у Шайни приличное заведение, и такого обычно не случается… — тихо сказала Грейс, сглотнув горькую желчь.

— Это только что случилось у Шайни.

— У нас обычно не бывает подобных посетителей, — возразила Грейс. — Он не местный. Он…

— Он был там. — Этан свернул на дорожку, ведущую к ее дому, нажал на тормоза и заглушил двигатель. — И там была ты. Убирала идиотский бар посреди ночи, совсем одна. Интересно, что ты собиралась делать потом?

— Отправилась бы домой. Кто-нибудь подвез бы меня, только…

— Только ты слишком упряма, чтобы попросить об этом, — закончил Этан. — Ты скорее ковыляла бы домой на этих идиотских каблуках, чем попросила бы об одолжении.

В ее сумке, оставшейся в баре, лежали кроссовки, но сейчас было бесполезно упоминать о них. Первым делом утром надо будет забрать свои вещи и запереть бар, пока Шайни не обнаружит, что на ночь его оставили открытым.

— Ну, спасибо, ты раскрыл мне глаза на мои недостатки. Я очень благодарна тебе за нотацию. И за то, что подвез меня до дома.

Грейс распахнула дверцу, но Этан схватил ее за руку и дернул обратно.

— Куда ты собралась, черт побери?

— Естественно, домой. Упрямая идиотка устала и хочет спать.

— Я еще не закончил.

— Я закончила.

Грейс резко выдернула руку и, выскочив из машины, гордо направилась к дому. Вернее, попыталась, но помешали все те же проклятые каблуки. Не успела она пройти и трех шагов, как Этан преградил ей дорогу.

— Мне больше нечего сказать тебе, — холодно заявила она, вскинув голову.

— Хорошо. Тогда просто послушай. Если ты не хочешь бросать работу в баре, а именно это следовало бы сделать, — ты должна предпринять хотя бы элементарные меры предосторожности. Первое — купить надежную машину.

— Не смей поучать меня.

— Заткнись.

Грейс заткнулась, но только потому, что потеряла дар речи. Никогда, ни разу за все те годы, что она знала Этана, она не видела его таким, что она знала Этана, она не видела его таким, никогда он не разговаривал с ней так грубо. В лунном свете его лицо казалось высеченным из камня, в глазах бушевала ярость.

— Первым делом мы найдем тебе подходящую машину, — начал перечислять Этан. — И ты больше не будешь закрывать бар одна. Я прослежу, чтобы после смены кто-нибудь провожал тебя до машины и ждал, пока ты не запрешь дверцы и не уедешь.

— Это просто смешно.

Этан шагнул к ней. Он не коснулся ее, не поднял руку, но она попятилась. Сердце забилось слишком часто, слишком громко.

— В этом нет ничего смешного. Смешно другое — то, что ты уверена, будто со всем можешь справиться сама. Мне это надоело.

— Надоело? Тебе?

— Да, мне. И я с этим покончу. Я не могу помешать тебе изводить себя работой, но, я могу сделать кое-что другое. Если ты не хочешь обеспечить свою безопасность в баре, это сделаю я. Ты больше не будешь напрашиваться на неприятности.

— Напрашиваться? — Ее охватила такая ярость, что она удивилась, как устояла на ногах. — Я ни на что не напрашивалась. Тот ублюдок просто не хотел верить, что ему отказывают, хотя я сто раз сказала «нет».

— Именно об этом я и говорю.

— Ты говоришь глупости, — зашипела Грейс. — Я с ним справилась… то есть я бы с ним справилась, если бы…

— Как? — Перед его глазами поплыли красные круги. Слишком ясно он помнил, как она стояла, прижатая к стойке бара, помнил ее распахнутые, полные ужаса глаза, мертвенно-бледное лицо… Если бы он не вошел…