– Какое мне дело до закона? Вы воображаете, будто закон осмелится задеть меня?

– Ах да. Конечно. Я совсем забыл, что вас охраняет одна из тех привилегий, которые я обличал в Рене.

– Обличайте ее сколько угодно, но воспользуйтесь преимуществом, которое она вам предлагает. Послушайте, Андре, делайте, как вам говорят. Слезайте с коня. – Видя его колебания, Алина наклонилась и схватила его за руку. Голос ее дрожал от волнения. – Андре, вы не видите, насколько серьезно ваше положение. Если вас схватят, то наверняка повесят. Как вы этого не понимаете? Вам нельзя ехать в Гаврийяк. Вы должны немедленно уехать и переждать, пока пройдет гроза. Вам надо скрываться, пока дядюшка не употребит свои связи и не добьется для вас прощения.

– В таком случае мне долго придется ждать, – заметил Андре-Луи. – Господин де Керкадью не удосужился обзавестись друзьями при дворе.

– У нас есть господин де Латур д’Азир, – к немалому удивлению молодого человека напомнила Алина.

– Он! – воскликнул Андре-Луи и рассмеялся. – Но ведь прежде всего против него я и бунтовал народ Рена. Мне следовало бы догадаться, что вам не передали мою речь.

– Передали, и эту ее часть – среди прочего.

– Ах! И тем не менее вы заботитесь о безопасности человека, который покушается на жизнь вашего будущего супруга, призывая в союзники закон или справедливый гнев народа? Или, быть может, убийство бедного Филиппа открыло вам глаза на вашего избранника, на его истинную природу и вы изменили свое отношение к перспективе стать маркизой де Латур д’Азир?

– В своих рассуждениях вы часто проявляете полную неспособность отличить частное от общего.

– Возможно. Но не до такой степени, чтобы вообразить, будто господин де Латур д’Азир хоть пальцем пошевелит по вашей просьбе.

– В чем вы, как всегда, ошибаетесь. Если я попрошу его, то непременно пошевелит.

– Если вы попросите? – ужаснулся Андре-Луи.

– Ну да! Видите ли, я пока не дала согласия стать маркизой де Латур д’Азир. Я еще думаю. И такое положение имеет свои преимущества. Одно из них состоит в том, что оно гарантирует абсолютную покорность поклонника.

– Так, так… Мне ясна ваша коварная логика. Вы могли бы зайти настолько далеко, чтобы сказать ему: «Откажете в моей просьбе – и я откажусь выйти за вас замуж». И вы решитесь на это?

– Если будет необходимо, то да.

– Вы не учитываете вытекающих последствий. Не понимаете, что свяжете себе руки и уже не сможете отказать ему, не уронив своей чести. Неужели вы думаете, что я хочу вашей погибели и соглашусь на это?!

Алина выпустила рукав Андре-Луи.

– Вы просто безумец! – воскликнула она, теряя терпение.

– Возможно. Но мне нравится мое безумие. В нем есть увлекательность и острота, неведомая вашему здравомыслию. С вашего позволения, Алина, я, пожалуй, отправлюсь в Гаврийяк.

– Андре, вам нельзя туда ехать! Это равносильно смерти!

Она осадила лошадь и, поставив ее поперек дороги, преградила ему путь.

Уже наступила ночь, и только свет выплывшего из-за туч месяца рассеивал непроницаемую тьму.

– Послушайте, – уговаривала Алина, – сделайте, как я прошу. За вашей спиной показалась карета. Она едет сюда. Нас не должны видеть вместе.

Андре-Луи быстро принял решение. Ложный героизм ему был чужд, и его отнюдь не соблазняла перспектива качаться на виселице в угоду де Ледигьеру. Он выполнил принятое обязательство. Благодаря ему прозвучал – и как прозвучал! – голос, который де Латур д’Азир считал навсегда умолкшим. Но это было далеко не все, к чему он стремился в жизни.

– Алина, только с одним условием.

– Каким?

– Вы поклянетесь никогда не прибегать ради меня к помощи де Латур д’Азира.

– Раз вы настаиваете и у нас совсем нет времени, я согласна. Доедем вместе до тропинки. Карета приближается.

Тропинка, про которую говорила Алина, отходила от дороги ярдов на триста ближе к деревне и вела вверх по склону к самому замку. Вскоре они в полном молчании свернули на обсаженную кустарником тропу. Проехав ярдов пятьдесят, Алина остановила Андре-Луи.

– Пора, – сказала она.

Андре-Луи молча спрыгнул с коня и передал ей узду.

– Алина, – сказал он, – я просто не знаю, как благодарить вас.

– В этом нет необходимости, – ответила она.

– Но когда-нибудь я расплачусь с вами.

– В этом также нет необходимости. Я не сделала ничего особенного, Андре. Просто ни я, ни дядюшка не хотим, чтобы вас повесили, хотя он и очень сердит на вас.

– О, не сомневаюсь!

– И неудивительно. Вы были его делегатом, его представителем. Он рассчитывал на вас, а вы оказались перебежчиком. Он справедливо негодует на вас, называет предателем и клянется, что никогда больше не будет разговаривать с вами. Но он вовсе не хочет, Андре, чтобы вас повесили.

– По крайней мере, в этом вопросе мы придерживаемся одного мнения, поскольку я тоже не хочу быть повешенным.

– Я помирю вас. А теперь прощайте, Андре. Когда будете в безопасности, дайте о себе знать.

Алина протянула ему руку, призрачно белевшую в темноте. Андре-Луи поднес ее к губам.

– Благослови вас Бог, Алина.

Алина исчезла. Андре-Луи стоял, прислушиваясь к затихающему стуку копыт, и, когда он смолк вдали, медленно побрел к дороге, слегка сгорбившись и опустив голову. Он раздумывал о том, куда направиться. Вдруг он остановился, вспомнив, что у него почти нет денег. Он не знал ни одного надежного места в Бретани, где можно было бы укрыться, поэтому осторожность требовала как можно скорее покинуть провинцию. Только так он мог избежать смертельной опасности. Но для этого нужны лошади, а как их раздобыть, имея в кармане один-единственный луидор[39]да несколько серебряных монет?

К тому же он очень устал. Последние два дня Андре-Луи почти не спал и бо́льшую часть времени провел в седле, что весьма утомительно для человека, не привыкшего к долгим путешествиям верхом. Он был так измучен, что уйти за ночь сколько-нибудь далеко нечего было и думать. Возможно, ему удалось бы добраться до Шавани. Но там надо поужинать и переночевать. А что потом? Завтра?

Если бы Андре-Луи подумал обо всем раньше, то мог бы занять несколько луидоров у Алины. Он было решил отправиться за ней в замок, но осторожность удержала его. Прежде чем он отыщет Алину, слуги непременно увидят его, и ему уже не удастся скрыться.

У Андре-Луи не было выбора. Надо пешком добраться до Шавани, там переночевать и на рассвете идти дальше. Приняв такое решение, он вышел на дорогу и повернул в ту сторону, откуда только что приехал. Вскоре он опять остановился. Шавань лежала на пути в Рен, и идти туда было опасно. Оставалось одно – вновь отправиться на юг. За лугом, между дорогой и деревней, была переправа. Там можно было перебраться на другой берег, не проходя мимо деревни. Отгородившись от непосредственной опасности водным барьером, он мог бы чувствовать себя относительно спокойно.