на своего красавца-жениха. Зайдя на ступеньки мавзолея, сержант сменил часовых, и караул вновь проследовал в Спасские ворота. Мавзолей вновь открылся для посещения. Очередь была большой, но шла быстро, и уже через 50 минут они были внутри пантеона: негромко играла траурная музыка, и люди с печальными лицами шли мимо стеклянного гроба с вождем. Майор бывал здесь несколько раз, облик В. И. Ленина был ему узнаваем, только внутренний антураж казался ему совершенно не таким. Нета же никогда не была здесь, поэтому он видел, что это производило на нее сильное впечатление, неспроста она захотела сходить именно сюда. Уже ступив на брусчатку площади, она тихонько поделилась с возлюбленным:

— Он лежит, как живой, будто уснул на немного, а ведь больше 14 лет прошло!

— Да, ты права. И хорошо, что у нас есть возможность всегда видеть основателя нашего пролетарского государства. Это возвышает и постоянно тонизирует нас, придает силы. Хочешь, сфотографируемся здесь, напротив мавзолея? — улыбнувшись, предложил он. — Будет прекрасный снимок.

— Но здесь же нет фотографа с треногой.

Артем вынул свою большую зажигалку и несколько секунд что-то на ней настраивал, затем обратился к проходящему мимо подростку:

— Парень, будь добр, мы встанем вот там, а ты сначала нажми вот на эту зеленую точечку и отпусти, а затем нажми и подержи три секунды.

Он любезно согласился, а майор встал и поднес согнутую в локте руку возлюбленной, чтобы она взялась за нее. Через секунду снимок и видеофайл были сделаны.

— Куда направимся теперь? Здесь все очень интересно!

— Тем, пока ехали в такси, видела афишу: сегодня Большой театр дает «Щелкунчика», начало спектакля в 19:00. Всегда мечтала попасть на него. Давай сходим, так хочется.

Он подумал немного:

— Хорошо, театр так театр. Пошли тогда за билетами, здесь недалеко, за историческим музеем.

Когда они, взявшись за руки, подошли к Большому театру, стало очевидно, что сегодня на спектакль не попасть, но они все же заняли очередь.

— Стой здесь, никуда не уходи, — он быстрым шагом направился к зданию театра.

Она осталась одна, и вдруг ей стало страшно, несмотря на окружающий ее народ. Сейчас она уже всей душой и сердцем чувствовала, как этот парень много значит для нее, с ним ей было легко, комфортно и безмятежно.

«Только бы побыстрее приходил», — думала она, оглядываясь вокруг.

Прошло уже полчаса, вот, наконец, и он: «Слава Богу!» Взяв ее за руку и предупредив, что стоять они не будут, он увел из очереди, и когда отошли на почтительное расстояние, остановился и вынул из кармана брюк два билета:

— Пожалуйте, моя прелесть, партер, 12-й ряд, 14 и 15-места.

Она глядела на него с восхищением и восторгом:

— Милый мой, как мне тебя отблагодарить?! — она стала целовать его щеки и губы, затем прижалась к его груди, на глазах у нее навернулись слезы.

Он терпеливо дождался выхода ее чувств, затем оглядел ее, будто что-то прикидывая, и покачал головой:

— Твое платье очень мило, но не для столичной премьеры. Как у нас бы выразились, «дресс-код» не соответствует».

Она растерянно посмотрела на него, слегка закусив нижнюю губу:

— А что же делать, Темочка, дорогой, придумай что-ни— будь, поверь, для меня это очень важно!

— А что тут думать, вон за Большим театром ЦУМ, сходим туда и решим эту проблему, — она остановилась в нерешительности, давая ему понять, что не хочет лишних затрат на себя, но он повлек ее за собой. — Ты думаешь, меня послали сюда с пустыми карманами? На твое платье хватит.

Через час они выходили из Центрального универмага с коробками в руках, где лежали: великолепная белая блузка с рукавами до локтей, не яркая с цветами юбка чуть ниже колен и супермодные открытые босоножки на небольшой платформе. Глядя на своего возлюбленного, Нета все еще не верила своим глазам, что все это происходит именно с ней. Уж не оказалась ли она в какой-то сказке, где добрый волшебник водит ее по магазину, до отказа заполненному товарами на все вкусы и желания? Она даже боялась закрыть глаза, словно открыв их, она окажется опять в том самом лесу с подонком на себе, который задирает ей платье, хватает за горло, при этом смердит ей в лицо несвежим дыханием. Артем, видимо, почувствовал это ее состояние и, ничего не говоря, передав ей нетяжелые коробки, нежно подхватил ее на руки. Он нес ее прямо по улице Москвы навстречу улыбающимся прохожим, некоторые мужчины останавливались и аплодисментами поддерживали его, а женщины, не скрывая восхищения, качали головами. Она была на седьмом небе от счастья! Так продолжалось довольно долго, и она, глядя на него счастливыми глазами, все же попросила:

— Милый, поверь, мне очень приятна эта процедура, но пора мне и честь знать, опусти меня, отдохни.

Они снова шли, взявшись за руки, и забрели в небольшой, но уютный ресторанчик, где маэстро исполнял различные пьески на пианино. Молодая девушка-официант с добродушной улыбкой быстро обслужила их, и они, запивая обед грушевым соком, слушали музыку.

— Вижу, тебе не нравится то, что он играет? — обратился он к ней. — Но, я тебе скажу, у него довольно сильная техника.

— Ты разбираешься в музыке?

— Немножко. Хочешь, сбацаю что-нибудь?

— Только веселое, скучно от этих романсов, такое хорошее настроение.

Он встал и подошел к маэстро, что-то сказав ему на ухо, тот кивнул и пошел к входу, доставая папиросу.

Тема сыграл веселую и быструю композицию, чем привел в восторг не только возлюбленную, но других посетителей. «А они ничем не хуже нас, эти люди из 1939-го, такие же умные, добрые и образованные, умеют ценить талантливое и красивое. Ох как прав был Жуков, жить начинали действительно хорошо!» — подумал он, возвращаясь за стол.

— Как, понравилось? Что скажешь?

— Ты был неподражаем. Скажи, это ведь «Итальянская полька» Рахманинова?

— Она, голубушка. Ты, я вижу, тоже не отстаешь?

— Там, где мы раньше жили, я окончила музыкальную школу по классу скрипки, а там же изучают муз. литературу.

— Вот меня вытурят из органов, за недостаточность представленных сведений, будем с тобой на пару дуэтом выступать, в какой-нибудь областной дальней филармонии. Они весело и негромко засмеялись, оглядываясь вокруг.

— Сколько сейчас времени? Может быть, тебе позвонить?

Артем взглянул на часы, было без десяти минут четыре:

— Да нет, пока бесполезно. Давай пока погуляем по городу, может,