На самом деле Кремлю выгодно именно отсутствие дискуссии по этому вопросу. «Крымнаш» – краеугольный камень сегодняшнего «путинского консенсуса». Он создает иллюзию моральной оправданности разбоя, вероломства и подлости, ибо апеллирует к исторической справедливости и воле народа. Если даже оппозиция не решается оспаривать «крымнаш», дополнительные идеологические и психологические подпорки получают и все прочие элементы агрессивной политики Кремля. И напротив: если мы отвергаем «крымнаш», мы тем самым разбиваем самую основу «путинского консенсуса», лишаем многих расхожих оправданий и путинскую интервенцию в Донбасс, и ядерный шантаж, да и многое другое. Это тот случай, когда имеет смысл последовать совету Ленина: прежде чем объединяться, надо решительно размежеваться. И именно вопрос о Крыме должен стать как точкой размежевания, так и точкой консолидации последовательной антипутинской оппозиции. Потому что последовательно антипутинская оппозиция может быть только антиимперской и антирашистской. Вопросом о Крыме и будет проверяться ее способность не поддаваться имперским комплексам и не идти на идеологические уступки рашизму.

Формула «аннексия Крыма, конечно, незаконна и некрасива, но отказаться от нее нам не позволяет Realpolitik» должна быть отвергнута. Это вовсе не означает, что с разделяющими эту формулу общественными деятелями невозможно взаимодействие по другим вопросам, невозможны тактические союзы. С ними возможна и нужна корректная дискуссия по крымскому вопросу (вне рамок цивилизованной дискуссии стоят только «кремлевские» и их холуи из думских партий). Речь лишь о том, что необходимо четко обозначить собственную позицию: как сказано в написанном Явлинским заявлении его партии, «мы считаем, что Крым принадлежит Украине и его аннексия незаконна и должна быть отменена».

Это объединительный минимум. В его рамках тоже возможны различные варианты, и тут есть, о чем поспорить. Например, «Яблоко» предлагает проведение в Крыму под строжайшим международным контролем соответствующего украинскому законодательству и международно-правовым нормам референдума, согласованного с Киевом, органами власти Крыма, Москвой, ЕС, ОБСЕ и ООН. Такой референдум должен содержать три вопроса: хотят ли люди жить в составе Украины, независимого крымского государства или России.

Свой, гораздо более детальный план мирного урегулирования крымской проблемы предлагает Игорь Эйдман. Его план тоже предполагает международный контроль над процессом самоопределения Крыма, проходящим в несколько этапов. Год Крымом управляет международная администрация с участием Украины, России и Евросоюза (как вариант – ООН) и опирающаяся на международные полицейские силы. Затем проводятся выборы ВС Крыма, мэров городов и т. д. Они обязаны работать в соответствии с конституциями Украины и Автономной республики Крым и могут провести референдум о будущем полуострова не ранее чем через год после избрания. Однако, в отличие от предложений «Яблока», план Эйдмана предусматривает вынесение на референдум только двух вариантов: автономия в составе Украины либо независимое государство. Вхождение Крыма в состав России исключается. Более того, реализация плана увязана с предварительным официальным заявлением России о категорическом отказе от притязаний на Крым и о подтверждении признания границ Украины до начала крымской авантюры.

Действительно, категорический отказ от притязаний на Крым – это самый минимальный минимум, который может сделать Россия для восстановления нормальных добрососедских отношений с Украиной. Потому что вероломный захват Крыма был оскорблением и унижением украинского народа. Это те самые последствия преступной авантюры, о необходимости ликвидации которых пишет Эйдман. Еще одно последствие – тяжелейшая травма всей системе международных отношений, сложившихся после Второй мировой войны. Краеугольный камень этой системы – недопустимость аннексии, то есть насильственного отторжения территории одного государства в пользу другого. До сих пор все поползновения этот принцип нарушить удавалось нейтрализовать. Если не будет ликвидировано это последствие крымской авантюры, миру грозит глобальная дестабилизация, которая рано или поздно приведет к большой войне.

Как объясняет Игорь Эйдман, его план – это попытка найти способ ликвидации последствий преступного захвата Крыма, соблюдая при этом право его жителей самим определять свою судьбу. Он понимает, что нынешнее руководство России на такой вариант не пойдет, и предлагает свой план в качестве программы оппозиции в борьбе за власть. То есть план рассчитан на смену режима. От себя добавлю: реализация такого или какого-либо похожего на него плана будет возможна лишь при сравнительно мягкой смене режима. Однако весьма вероятно, что смена режима в России окажется отнюдь не мягкой. Она, например, может произойти в результате катастрофического провала очередной военной авантюры Кремля, что приведет к быстрому распаду властных структур. И тогда Украина просто отберет назад Крым, как его отобрала у нее Россия. Без всяких международных конференций. Потому что теперь охваченная смутой Россия не сможет этому воспротивиться.

Право на самоопределение можно и потерять. Вот судетские немцы его потеряли, связавшись с Гитлером. В результате в 1945 году самостоятельно решать свою судьбу им не дали. Решили их судьбу без их участия. Очень нехорошо, кстати, решили. Депортация судетских немцев была преступлением против человечности, совершенным участниками антигитлеровской коалиции. Сейчас не 1945 год. Мир изменился, и проводить такие депортации никто не позволит. Во всяком случае, в Европе. Однако если совместить ликвидацию последствий преступной авантюры Кремля с соблюдением права русских жителей Крыма самим определять свою судьбу все-таки не удастся, приоритет будет у ликвидации последствий авантюры.

Безусловно, возвращение Крыма Украине будет тяжелой психологической травмой для значительной части его жителей. Но об этом надо было думать раньше. Тогда, когда вы восхищались блестящей операцией по молниеносному захвату полуострова и аплодировали ему. История не слишком церемонится с целыми народами, когда объясняет им, что ТАК НЕ ДЕЛАЮТ. А тот, кто так делает, рано или поздно получает последствия. Как говорил популярный ныне Столыпин, «в политике нет мести, но есть последствия».

Есть сорт комментаторов, задача которых – придать агрессивной, имперской политике Кремля некоторую благопристойность и респектабельность. Они брезгливо избегают истерических визгов про «киевскую хунту» и «фашистов-бандеровцев». Они не опускаются до тиражирования явных фальшивок про распятых мальчиков. Они даже готовы признать такую очевидную вещь, как несоответствие проведенных мятежниками «выборов» некоторым принятым в современном мире формальным правилам. Чтобы потом обстоятельно объяснить, что это и не важно. Потому что эти «выборы» все равно показали, что лидеры мятежников пользуются поддержкой значительной части населения Донбасса. Может быть и не большинства. Мы не можем определить это точно без «правил». Но по очередям у немногочисленных «избирательных участков» и на глаз видно, что этих людей много, и от них нельзя просто отмахнуться. Это реальность, с которой надо считаться.