О произошедшей в штабе группы армий «Юг» в Запорожье сцене повествует Пауль Карель: «Советская 6-я армия неудержимо продвигалась к Днепру. Манштейн планировал задействовать там все свои наличные силы, прежде всего танковый корпус СС, вышедший из Харькова. Но Гитлер запротестовал. «Нет, – сказал он, – зачем такое количество сил против надуманного противника?» Гитлер желал, чтобы сначала отбили Харьков. Харьков! Он никак не мог смириться с фактом, что Хауссер сдал этот город вопреки строгому приказу. В слепом упрямстве он запрещал Манштейну использовать танковый корпус СС во фланговой атаке против советской 6-й армии и требовал в первую очередь осуществить частную контратаку на Харьков, только после ее успешного завершения Манштейн может выступить против 6-й армии Харитонова»[29].

Манштейн понимал, что игнорирование прорыва 6-й армии к Днепру в угоду контрудару по Харькову может привести к катастрофе. Он уговорил Гитлера отложить решение до следующего дня. Главным аргументом была необходимость сосредоточения II танкового корпуса СС на шоссе Харьков – Красноград. Это могло быть сделано самое раннее 19 февраля. Манштейн убеждал Гитлера, что только тогда можно было окончательно решить – выступать на север или на юг. Еще одним аргументом было то, что до 19 февраля нельзя рассчитывать на 4-ю танковую армию Г. Гота. Командующий группой армий «Юг» просто хотел любой ценой добиться задержки пребывания фюрера в Запорожье для получения представления о реальности. Здесь стоит вспомнить тезис из мемуаров Манштейна о решающем значении передачи группы Ланца в его подчинение. Как мы видим, даже Манштейну было тяжело переубедить Гитлера отказаться от целей политических во имя решения насущных задач группы армий. Если бы танковый корпус СС был по-прежнему подчинен Вейхсу, он был бы неизбежно брошен на Харьков и просто технически не мог бы предотвратить катастрофу в группе армий «Юг».

Непосредственное знакомство с обстановкой всегда отрезвляюще действует даже на самых экзальтированных политиков. 18 февраля поступило донесение, что советские войска находятся лишь в 60 километрах от Днепра и всего лишь в 100 км от Запорожья. Не только генералы, но и сам Гитлер прекрасно понимали, чего стоят 100 км в век мотора и гусениц при отсутствии сплошного фронта. Настало время фюреру глотать горькие пилюли:

«Гитлер подозрительно взглянул на полковника Буссе, начальника оперативного отдела группы армий «Юг». Не вводят ли его в заблуждение? «Я хочу знать об этом подробнее», – проворчал он.

И, будто он ждал реплики, Буссе быстро начал излагать детали. «Советская двести шестьдесят седьмая стрелковая дивизия находится здесь, южнее Краснограда, – говорил он, показывая на карте. Затем его палец переместился к Павлограду: – Танковый батальон тридцать пятой гвардейской стрелковой дивизии взял Павлоград. Итальянская дивизия, которая должна была оборонять город, бежала».

Гитлер смотрел на карту, стиснув зубы»[30].

Как нетрудно догадаться, «танковый батальон» советской стрелковой дивизии – это батальон капитана М.П. Закиева из 175-й танковой бригады 25-го танкового корпуса. Капитан Закиев вряд ли догадывался, какое впечатление его действия оказали на немецких генералов и самого Гитлера в Запорожье. В дальнейшем части корпуса П.П. Павлова продолжили интенсивную терапию, выйдя 19 февраля к железнодорожному узлу Синельниково и перекрыв две железнодорожные линии, по которым осуществлялось снабжение армейской группы «Холлидт» в Донбассе. Сюда же вышла 41-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора Н.П. Иванова. Первая атака дивизии, без поддержки отставшей артиллерии, была неудачной, но захват станции стал вопросом времени.

Манштейн впоследствии несколько драматизировал ситуацию: «Все же положение нельзя было считать безопасным, так как приезд Гитлера не был секретом и при въезде с аэродрома в город его узнавали и приветствовали солдаты, находившиеся в Запорожье, представители его партии и другие лица. Для охраны мы имели в Запорожье, кроме нашей караульной роты, только несколько зенитных подразделений. В ближайшее время вражеские танки должны были подойти настолько близко к городу, чтобы они могли обстреливать аэродром, расположенный восточнее Днепра»[31]. На самом деле в Днепропетровск с 18 февраля прибывала 15-я пехотная дивизия, которая вскоре была брошена против прорыва у Синельникова. Судьба соединения была типичной для прибывавших в группу армий «Юг» резервов. Возглавлявшаяся зимой 1943 г. генералом Бушенхагеном 15-я пехотная дивизия начала войну в СССР в составе группы армий «Центр». После того как она была наполовину выкошена, ее отправили на переформирование во Францию. Теперь пополненная по штатам и хорошо оснащенная зимним обмундированием дивизия должна была вновь попытать счастья на поле боя.

Однако наличие советских танков в нескольких переходах от штаба группы армий «Юг» произвело нужное впечатление на Гитлера. Мягко подталкиваемый свитой, он утвердил принятое Манштейном решение и засобирался обратно в Винницу. Когда Фокке-Вульф-200 в сопровождении истребителей оторвался от взлетной полосы в Запорожье, Манштейн облегченно вздохнул и приступил к реализации своего плана. Классические «клещи» должны были срезать ударную группировку наступающей к Днепру 6-й армии. С севера должен был атаковать II танковый корпус СС, с юга – XXXXVIII танковый корпус 4-й танковой армии Г. Гота. Последний включал в себя 6-ю и 17-ю танковые дивизии, с которыми Манштейн пытался деблокировать Паулюса. Теперь потрепанные дивизии должны были помочь взять реванш за неудачи осени 1942 г. Одновременно Манштейн произвел кадровые перестановки. Армейская группа, оборонявшая Харьков, получила нового командующего, место Хуберта Ланца занял Вернер Кемпф. Формальной причиной было то, что Кемпф обладал большим опытом как танковый командир, а в составе армейской группы были подвижные соединения. Но реально это выглядело как наказание Ланца за сдачу Харькова.

Танк Pz.III, провалившийся при попытке форсирования реки по льду. Несмотря на появление «Тигров», танки Pz.III с 50-мм длинноствольными орудиями были основной «рабочей лошадкой» зимнего контрнаступления под Харьковом.

II танковый корпус СС атакует. К моменту вывода из боев за Харьков корпус Хауссера уже понес существенные потери, ослабившие его ударную мощь. Лидером контрнаступления должна была стать 2-я танкогренадерская дивизия СС «Дас Райх». На 17 февраля «Дас Райх» располагал только двадцатью боеготовыми танками: четырнадцать Pz.III, два Pz.IV и четыре «Тигра». В течение последующих нескольких дней дивизия получила несколько машин с заводов и ремонтировала вышедшие из строя танки и к 20 февраля уже могла выставить 41 танк: тридцать три Pz.III, семь Pz.IV и один «Тигр». Снижение числа боеготовых «Тигров» может быть объяснено выходом тяжелых танков из строя на марше. Также в дивизии было несколько трофейных Т-34. Однако не танки стали основной ударной силой соединения: ведущую роль играли пехота и артиллерия. Помимо гаубичной артиллерии «Дас Райх» располагал 35 противотанковыми орудиями калибром 50 мм или 75 мм, 37 другими противотанковыми пушками, включая захваченные в ходе боев 76,2-мм пушки и 75-мм самоходные противотанковые орудия. Помимо этого, в дивизии было 48(!!!) 88-мм зениток и 15 САУ «Штурмгешюц».