Кайф пришел где-то к середине дистанции, когда тело разогрелось и каждый вдох уже не казался таким обжигающе ледяным, а дыхание выровнялось. Ноги, а за ними и все другие части двух дамских организмов начали оживать.

По ходу дела выяснилось, что в лесу вовсе не так пустынно, как казалось вначале: время от времени мимо Фени и Варьки проносились спринтеры и велосипедисты. Иногда они здоровались, и было приятно чувствовать себя соискателем в члены клуба здоровых и спортивных.

Некстати Фене припомнился Валерка, лежащий с дыркой в груди на больничной койке. Успокаивало только то, что если бы ему стало хуже, то Фене уже бы сообщили.

Домой Феня с Варькой вернулись очень довольными.

После душа и завтрака Феня поехала в больницу. К Валерке все еще не пускали, а у ординаторской Феня встретила Васю.

– Шеф в коме, – сообщил он. – Но ты не переживай, он выздоровеет.

– Вась, мне страшно, – призналась она. – Валерка на моей памяти так не попадал еще ни разу.

Вася растерянно смотрел на нее, не зная, что сказать. Наконец, он сообразил:

– А у меня часто друзей ранили. Представь: в Чечне мы парня тащили до базы на плащ-палатке через перевал! А у него прострелен был позвоночник. Раненый кричит, мы материмся… Ну, вытащили же.

– И его спасли?

Вася дернулся, будто хотел удрать.

– Нет. За пять метров до нашего ограждения умер.

И тут Феня заплакала. Пожалуй, это были ее первые слезы за последние пятнадцать лет, слезы тревоги, слезы напряжения, слезы недоверия к своей Фортуне.

Теперь Вася покрылся красными пятнами:

– Ты что?! Ты что?!..

– Твой друг умер!

– Да, но в другой раз мы вытащили парня! Правда! У нас тогда и плащ-палатки не было, а ему пуля в живот попала, а это – самое страшное. И мы донесли нашего бойца живым, и прилетел вертолет, и его увезли в лучший госпиталь страны. А сейчас этот парень работает в экспертном бюро, он нам помогает в расследованиях. Здорово, правда?

Васина торопливая речь, широко раскрытые глаза, наморщенный от усердия лоб рассмешили Феню. Она вытерла слезы.

– Слушай, а с Олегом мне встретиться позволят?

– Это вряд ли.

– Ты веришь, что это он стрелял в Валерку?

– А кто? Я ж говорю: даже свидетельница есть!

…Покинув больницу, Феня отправилась к этой свидетельнице, хоть и не понимала – зачем? Полиция уже все выяснила – Кокарев стрелял в Мирончука и все дела. Но Валерка же говорил, что надо проверять каждую деталь. Значит, она будет проверять.

Вася подвез Феню к тому же самому подъезду, где располагались квартиры Кокаревых и Насти, но они жили на третьем этаже, а нужная свидетельница – на первом, там, где нашли раненого Валерку.

Оказалось, что старушкой Вася обозвал ухоженную даму лет семидесяти – с уложенными в причесочку каштановыми волосами, одетую в визгливо-салатовый спортивный костюмчик. Дама была в украшениях и парфюмирована.

– Ну, зачем меня беспокоить? – Возмутилась она, узнав, что посетительница еще раз хочет услышать сказанное полиции. – Не стоило давать показания, честное слово! Этот самый Олег…

– Этот самый Олег?

– Ну, да! – Тон дамы (Вася сказал, что ее зовут Амелией Михайловной) не стал мягче. – Сволочь этот мальчишка! Мы с Машей не были близкими подругами, но я всегда ей говорила, что сынок у нее паршивый!

– Прямо-таки паршивый?

– Это же он мать отравил, верно? И неудивительно. Он с самого детства гадости делает: то почтовые ящики подожжет, то испишет подъезд матюками, то стекло кому-нибудь высадит! А меня он бранными словами обзывает и на двери гадости выцарапывает.

– Так вы видели, как Олег стрелял в человека?

Амелия Михайловна сердито нахмурилась:

– Видела!

– А пистолет он держал вот так (Феня вытянула обе руки с воображаемым пистолетом вперед и присела) или вот так (она выпрямилась, стала к воображаемой мишени правым боком и опустила левую руку)? Это очень важно, так как ваше описание должно совпадать с выводами баллиста – специальная компьютерная программа выстраивает схему движения пули. Понимаете? Если ваши показания не совпадут с графиком программы, вас посадят на три года за дачу ложных показаний!

Выдав это, консультант детективного агентства поздравила себя с тем, что она – лицо безответственное и непогононосящее.

– Три года… Но я же старенькая уже!

– Так скажите правду! Поверьте, этот гад Олежка от правосудия не уйдет. На нем еще два убийства.

– Ну, ладно. Олежка убил, я все равно уверена! Но выстрела я не видела. В подъезде что-то грохнуло, будто молотком по бетону ударили. Я выглянула в глазок. Мужчина лежал на спине, а Олег спускался к нему. Потом он присел рядом с убитым, и тогда я увидела у Олега пистолет. Я скорее побежала в комнату – вызывать полицию!

– То есть, когда Олег находился рядом с телом детектива, у него в руках не было пистолета? Значит, он мог поднять его, когда присел возле тела, так?

– А я могла и не разглядеть, был у Олега пистолет, когда он спускался по лестнице, или нет, – упрямо возразила дама. – Все равно, я знаю: он убийца!

Феня ощутила усталость. Попрощавшись, она покинула коридор Амелии Михайловны.

– Александра! – Окликнул Феню женский голос откуда-то сверху.

Подняв голову, консультант по брачным вопросам увидела Настю. Девушка курила на балконе и махала ей рукой.

– Поднимайтесь ко мне!

Отказываться Феня не стала. Настя зовет ее, значит, наконец-то ей понадобилась помощь. А Феня считала, что помогая окружающим, она помогает себе. Каждая удача делала ее сильнее, и в данный момент силы были очень нужны.

Консультант по брачным вопросам вернулась в подъезд и поднялась к Настиной квартире. Девушка уже поджидала ее на пороге.

– Чаю хотите?

Квартира сладкоежки по-прежнему была завалена растерзанными упаковками от сахарной отравы. Казалось, с прошлой встрече Настя решила побить все рекорды поедания сладостей, да еще и пополнила их запасы на ближайшие десять лет – чтобы иметь перспективы.

Хозяйка принесла чай, расставила чашки. Села рядом.

– Знаете, я все думаю над тем, что вы сказали, – улыбаясь, проговорила она. – Про мою зависимость. И я пришла к мысли, что все это не так. Никакого горя у меня нет, просто я воли не имею, постоянно на что-то «подсаживаюсь»: то любовные романы читаю без передыха, то сериал какой-нибудь смотрю и даже в институт не хожу. Я человек привычки, этого не изменить.

– Склонность к маниям, понимаю. А вот с парнями у вас такое бывает?