— Доминик. Доминик. Доминик! — простонала она.

— Не сейчас, — прошептал он. — Я еще не готов.

Она содрогалась, кричала и извивалась под ним, а он с искаженным от страсти лицом пронзал ее все глубже и глубже, пока не захрипел в экстазе облегчения.

Когда свечи догорели, Доминик уже почти уснул, положив голову Лайле на грудь. А она баюкала его, перебирая шелковистые пряди темных волос. Ей хотелось лишь одного: чтобы эта ночь никогда не кончалась, потому что сейчас он всецело принадлежал ей, а она — ему.

— Ты, наверное, шутишь, — сказала Лайла, трясясь на потрепанном сиденье пикапа. — Мы едем во владения Кондесты, чтобы угнать его самолет? Твой план заключается в этом?

Доминик чувствовал, как ее обычно спокойные голубые глаза сверлят его насквозь, и ему доставляло удовольствие любоваться Лайлой, когда она сердилась. Впрочем, это продолжалось недолго. Был утренний час пик, и сигналы проезжавших рядом машин вернули его к реальности.

— Ты все правильно поняла.

— Но это же безумие!

Просигналив, Доминик свернул на крайнюю правую полосу и выехал на поперечную улицу, которая вела в престижный район, где жил Эль Президенте.

— Разве тогда, в Лас-Рокасе, мы не все обсудили?

Краем глаза он заметил, как ее лицо напряглось.

— Может быть.

— И что я сказал?

Лайла ответила не сразу. Сначала она вздохнула и распрямила плечи.

— Чтобы я тебе доверилась. Что ты никогда не действуешь импульсивно.

— И?

— Что ты профессионал и знаешь, что делаешь.

— Да, и с тех пор ничего не изменилось.

А вот это ложь. Кого ты обманываешь, Стил? Благодаря Лайле все, включая тебя, уже не то, что неделю назад.

Сейчас не время думать о своей личной жизни. Его голос прозвучал резко и непреклонно:

— Это не обсуждается, принцесса. Даже после того, что произошло в таверне.

Одна мысль об этом омрачала его настроение.

После самого крепкого сна за последние несколько недель Доминик проснулся около девяти часов. Ошеломленный тем, что уже так поздно, он быстро оделся и, дав Лайле еще немного поспать, пошел звонить Гейбу.

Брат сообщил ему плохие новости. Уровень воды в ближайших к Сан-Тимотео портах был все еще очень высок. Кроме того, буря двигалась на северо-восток и могла нанести непоправимый ущерб любому вертолету, оказавшемуся ближе, чем в ста милях от острова.

В довершение всего вчера вечером в таверне судачили о том, что в аэропорт были брошены экстренные силы полиции для патрулирования ангаров и взлетно-посадочных полос.

— Теперь все ясно, — протянул Доминик, понимая, что без помощи извне ему остается лишь прибегнуть к плану Д. Вот только осуществим ли он? — Итак, ты получил информацию, о которой я тебя просил?

— Она была права, — ответил Гейб, не теряя даром слов. — Это последняя модель самолета марки «хэвилэнд». Наш друг приобрел его всего месяц назад, поэтому сведения о нем мы узнали не сразу.

— Ха.

Как бы то ни было, когда он вернется домой, то непременно проведет собрание, посвященное качеству информации в этой поездке. Они заплатили за точные знания об объекте, но не получили их.

Однако Доминик тут же забыл об этом, когда краем глаза заметил какое-то движение на улице. Немного подвинувшись, он через всю комнату бросил взгляд в засиженное мухами окно. На стоянку въезжал черный седан с полицейской эмблемой на двери.

— Итак, ты собираешься это делать? — спросил Гейб.

Наблюдая за тем, как двое мужчин в униформе вышли из автомобиля и направились к крыльцу таверны, Доминик почувствовал прилив адреналина.

— Я серьезно над этим подумываю.

— Полагаю, это наилучший выход из сложившейся ситуации. Самое главное — оказаться в воздухе, а там до Пуэрто-Кастильо рукой подать. На всякий случай я забронирую для вас номера в «Ройял меридиан».

— Хорошо. — И, услышав, что полиция уже поднялась по лестнице, Доминик добавил: — Слушай, мне нужно идти. Кажется, у нас непрошеные гости.

Реакция Гейба была типичной: ее вообще не было.

— Ладно. Позвони, когда все будет сделано. И будь осторожен.

Положив трубку, Доминик уверил владельца таверны, что заплатит вдвое, как и обещал, если тот забудет, что видел Лайлу.

Затем, молясь о том, чтобы жадность хозяина оказалась сильнее страха перед полицией и чтобы Лайла не пришла сюда его искать, он облил подол футболки остатками чьего-то пива и, взъерошив волосы, сел на ближайший стул; Едва он успел, подражая другим напившимся посетителям, лечь лицом на стол, как послышался звук открывающейся двери.

К счастью, удача была на его стороне. После бесполезного разговора с владельцем таверны люди Кондесты попытались разбудить двух пьяных и, когда у них ничего не вышло, громко бранясь, покинули здание.

Все же Доминику всякий раз становилось не по себе, когда он думал о том, что могло случиться. Ведь среди прочего полицейские спросили хозяина, не видел ли он красивую иностранку со светлыми волосами. Если они активно разыскивают ее по всему городу, пора отсюда уходить. И чем быстрее, тем лучше.

— Доминик, — Лайла положила руку ему на плечо, — прости. Я не хотела, чтобы ты подумал, будто я сомневаюсь в твоей компетентности. Я доверяю тебе свою жизнь. Просто это так же противоречиво, как прятаться от тигра в его же клетке.

Доминик выругался, когда прямо перед ним выскочил подросток на мопеде и ему пришлось надавить на тормоза, чтобы избежать столкновения.

— Кондеста не тигр, Лайла. Он больше похож на змею. Или на жабу. И не очень умную. Это последнее, чего он будет от нас ожидать.

Упершись руками в приборную панель, чтобы не удариться лбом о стекло, Лайла улыбнулась:

— Думаю, ты прав.

Несмотря на улыбку, от него не укрылись дрожащие нотки в ее голосе.

Черт побери. Мысль о том, что она боится, была ему ненавистна. Он ненавидел человека, который был виновен в этом. Вот и пора положить этому конец.

— Послушай, мне наплевать, что он возомнил себя королем джунглей. Я с ним справлюсь. Так что перестань волноваться. Я не собираюсь таранить нашей старой колымагой главные ворота, как это сделала ты.

Откинувшись назад, Лайла посмотрела на него. На этот раз в ее взгляде не было тепла.

— Не смешно, — буркнула она.

Это было бы смешно, если бы при мысли о том, какому риску она подверглась, у него внутри все не сжималось. Доминик положил ладонь ей на бедро.

— Знаешь, принцесса, это было чертовски смело с твоей стороны, но, если ты собираешься вновь совершить что-нибудь столь же безрассудное, я сам поймаю и запру тебя.