– Ты женишься, – пообещала Богородица. – Но пока этот час не придет – ты мой.

Предсказание исполнилось.

Мужчины могли потешаться над Роландом, но женщины от него млели. Одна дама порывалась высказать де Верреку, как он прекрасен. Как-то раз она подошла и коснулась его щеки.

– Столько схваток – и ни одного шрама, – сказала женщина.

Он же отпрянул, словно ее палец обжег его, потом промолвил, что любая красота суть отражение милости Божьей.

– Думай я иначе, – пояснил рыцарь, – то подвергся бы искушению тщеславием.

Не исключено, что целиком уберечься от искушения ему не удалось – он был чересчур внимателен к одежде, а панцирь непременно начищал до блеска: его терли песком, уксусом и проволочным ершиком до тех пор, пока солнечные лучи не отражались в нем с ослепительной яркостью. Впрочем, в тот день небо над Бретеем было низким, пасмурным и хмурым.

– Дождь пойдет, – буркнул лорд Дуглас. – И от этой чертовой башни не будет никакого толку.

– Она принесет нам победу, – заявил Роланд де Веррек, и в голосе его звучала спокойная уверенность. – Епископ Шалонский благословил ее прошлым вечером. Она не подведет.

– Ей вообще тут не место, – упрямился Дуглас.

Король Иоанн бросил шотландских рыцарей в этот поход на Бретей, но защищали замок не англичане, а другие французы.

– Мы сюда не французов убивать приехали, – проворчал Дуглас. – Я хочу убивать англичан.

– Это наваррцы, враги Франции, – пояснил Роланд де Веррек. – И королю угодно разбить их.

– Бретей – это жалкий прыщ! – горячился лорд Дуглас. – Бога ради, ну какая важность в этом городишке? Проклятые англичане не прячутся за его стенами!

Роланд улыбнулся.

– Кто бы ни находился внутри, милорд, я исполню веление моего короля, – негромко заявил он.

Король французский, забыв про англичан в Кале, Гаскони и Бретани, предпочел выступить против владений наваррцев на самом краю Нормандии. Причины вражды были смутны, а кампания являлась пустой растратой сил, ибо Наварра не угрожала Франции. Однако король решил сражаться. То явно была семейная свара, а их лорд Дуглас не понимал.

– Пусть бы гнили себе тут, пока мы воюем с англичанами, – сказал он. – Нам бы гонять мальчишку Эдуарда, а вместо этого пытаемся залить мочой искорку на краю Нормандии.

– Король хочет Бретей, – произнес Роланд.

– Зато не хочет встречаться лицом к лицу с англичанами, – отрезал лорд Дуглас – и знал, что прав.

С тех пор как шотландские рыцари прибыли во Францию, король все колебался. В один день Иоанн решал выступить на юг, в другой – на запад, а в третий – сидеть на месте. И вот наконец он двинулся против Наварры! А англичане высыпали из своих крепостей в Гаскони и снова опустошают страну. На южном побережье Англии собирается еще одна армия, которая, без сомнения, высадится в Нормандии или Бретани, а король Иоанн – под Бретеем! Лорд Дуглас готов был расплакаться от этой мысли. Ступай на юг, побуждал он французского короля. Ступай на юг и сокруши этого выскочку Эдуарда. Возьми ублюдка в плен, втопчи кишки его воинов в грязь, потом посади принца в темницу и предложи в качестве выкупа за шотландского короля. А вместо этого они осаждают Бретей.

Двое воинов стояли на верхнем этаже башни. Роланд де Веррек вызвался возглавить приступ. Дюжинам мужчин предстоит толкать осадную башню; часть из них падет под арбалетными болтами, но другие заменят их. В конечном счете башня врежется в замковую стену и люди Роланда перерубят веревки, удерживающие подъемный мост, который защищает переднюю сторону верхней площадки.

Мост упадет, образовав широкий переход на стену Бретея, и атакующие с боевым кличем устремятся по нему. Этим первым воинам, вполне возможно, предстоит умереть, но удержать захваченные укрепления до тех пор, пока сотни солдат короля Иоанна не взберутся по лестницам башни. Воинам предстоит подниматься под грузом кольчуг, лат, щитов и оружия. Это потребует времени, и те, кто первым переберется через перекидной мост, заплатят за это время своими жизнями. Большая честь оказаться в числе этих первых – честь в обмен на риск для жизни. Роланд де Веррек преклонил колено перед королем Франции и умолял даровать ему эту привилегию.

– Почему? – спросил король у Роланда.

Тот пояснил, что любит Францию и намерен послужить своему королю, но никогда не бывал в бою, а сражался только на турнирах. Настало время обратить воинский талант на благородное дело. И он не кривил душой. Однако истинная причина желания Роланда де Веррека возглавить приступ крылась в стремлении к великому, к исполнению миссии, совершению подвига, достойного его чистоты. Король милостиво соизволил Роланду вести атаку, а затем даровал ту же честь второму человеку – племяннику лорда Дугласа, Робби.

– Ты ищешь смерти, – буркнул лорд Дуглас накануне вечером.

– Мне хочется пировать в большом зале этого замка следующей ночью, – возразил Робби.

– Чего ради? – спросил Дуглас. – По какой такой чертовой причине?

И теперь шотландец взобрался на башню лишь с одной целью – попросить Роланда, имеющего репутацию величайшего дурака и самого благородного рыцаря во всей Франции, убедить Робби исполнить свой истинный долг.

– Поговори с ним, – обратился лорд Дуглас к Роланду де Верреку. – Робби уважает тебя, восхищается тобой, берет с тебя пример. Вот и объясни ему, что его обязанность как христианина – драться с англичанами, а не умереть в этом ничтожном месте.

– Он дал клятву, – напомнил де Веррек. – Клятву не сражаться против англичан. Причем искренне и по собственной воле. Я не могу дать ему совет нарушить слово, милорд.

– К черту клятву! Поговори с ним!

– Человек не может преступить через клятву и спасти душу, – спокойно возразил Роланд. – А твой племянник заслужит большую славу, сражаясь здесь.

– Пропади пропадом слава! – выкрикнул лорд Дуглас.

– Милорд, если я смогу убедить вашего племянника сражаться с англичанами, я сделаю это, – пообещал Роланд шотландцу. – Мне лестно полагать, что, по вашему мнению, он станет меня слушать. Однако я не могу посоветовать ему нарушить торжественную клятву: совесть христианина не позволяет. Это будет не по-рыцарски.

– И рыцарство тоже пропади пропадом, – заявил Дуглас. – И Бретей, и вся ваша чертова свора!

Дуглас затопал вниз по лестнице и ожег взглядом Робби, которому предстояло повести сорок восемь воинов в атаку через перекидной мост башни.

– Ты проклятый идиот! – сердито крикнул лорд племяннику.

Когда обивку шкурами закончили и смочили их водой, минул час, и тут с запада натянуло моросящий дождик. Латники полезли в башню. Самые храбрые взбирались по лестницам на верхнюю площадку, чтобы первыми пройти по перекидному мосту. Среди них был и Робби Дуглас. Он надел кожаный колет и кольчугу (но пластинчатые доспехи отверг, исключая поножи, защищающие голени) да накладки на правое предплечье. Левую руку прикрывал щит с красным сердцем – гербом Дугласов.