– Какое тут озеро… и что толку от озера… – потихоньку ворчал Дима.

Игорь шел молча. Он нисколько не сомневался в том, что через пару часов они выйдут к воде.

* * *

В ту ночь Ванечка – теперь уже Иван Петрович – особенно хорошо выспался. Он вышел на крыльцо – вода под утренним солнцем переливалась всеми цветами радуги. Навстречу ему выпрыгнул голодный Дик, радостно приветствуя хозяина. Иван Петрович вынес ему краюху хлеба, позавтракал сам и затопил баню. Сегодня воскресенье, он славно попарится. Посидит у озера – погода отличная, наконец началось бабье лето. А вечером почитает. Из города он привез десять новых книг – целое состояние!

Иван Петрович жил здесь уже восемь лет. И каждое утро радовался. Тому, что он ОДИН. Что рядом только верный беспородный Дик, который никогда не предаст. Что лишь случайные браконьеры могут изредка потревожить его покой. Иван Петрович постарался забыть о тропических лесах, о большом городе, о порочной Арише. Он был почти счастлив.

* * *

– Черт возьми, и вправду озеро! – ошеломленно воскликнула Таня.

Казалось, только что они шли глухим лесом, который и не думал редеть, и вдруг – вода. Прямо в чаще!

Кинулись умываться. Вода выглядела абсолютно чистой, кристально прозрачной. Стали с жадностью пить.

Напившись, принялись оглядываться – нет ли следов цивилизации. Таня отправилась в кусты – как она сказала, «поправить прическу». И пулей выскочила оттуда:

– Мужики, там какой-то сарай!

* * *

– Опять принесла нелегкая, – вздохнул Иван Петрович, услышав голоса у озера. Проклятые браконьеры, чтоб они друг друга сами перестреляли! Он свистнул Дика, взял двустволку и пошел разбираться с незваными гостями.

* * *

– Где сарай? – закричал Дима.

– Сарай мой, – услышали они голос откуда-то справа. – А вы лучше уносите-ка ноги!

* * *

В 20.00 воскресного вечера капитан Петренко собрал своих сотрудников на оперативное совещание.

– Эти трое, Полуянов, Садовникова и Старых, объявлены во всесоюзный розыск, – начал он. – Особое внимание следует уделить данному району. – Он очертил на карте прямоугольник шириной примерно километров пятьдесят и длиной километров двести, в центре которого тянулся нарисованный красным путь злополучного самолета. – Сейчас наши московские товарищи выясняют все о них, прокачивают все их связи. Выясняют, как и когда они познакомились. Давно ли связаны друг с другом…

– Каков у них мотив? – спросил старлей Васькин. – Злостное хулиганство?

– Мотив? Хрен его знает, товарищ старший лейтенант, каков мотив! – вдруг выкрикнул ни с того ни с сего разозлившийся Петренко. Потом, успокоившись, добавил тихо: – Однако московские товарищи настаивают, чтобы при задержании этих парашютистов милиция и наши люди проявляли максимальную осторожность и обязательно взяли их живыми.

* * *

Нет, эти ребята не браконьеры, подумал Иван Петрович. Одеты совсем не по-лесному, да и оружия при них нет. И потом – девчонка. Браконьеры женщин с собой не берут.

Но Иван Петрович все равно был очень сердит. Девушка удивительно походила на его бывшую жену Арину. Глаза блестят, голос звонкий. И по лесу гуляет сразу с двумя мужиками. Интересно, она и спит с обоими? Или тоже предпочитает блондинок?

Один из парней, тот, что помоложе, вежливо обратился к нему:

– Пожалуйста, помогите нам! Мы заблудились. Пошли за грибами и заплутали напрочь.

Иван Петрович недоверчиво смотрел на всю компанию. Какие грибы – у них даже корзинок с собой нет! И обуты в кроссовки. А тот, что постарше, – в ботиночках и брючках. И в пиджачке. Кто ж так по лесу ходит?

– Вы откуда, грибники? – насмешливо спросил Иван Петрович.

Путники переглянулись.

– Мы… из Грязищ, – на мгновение задумавшись, ответил все тот же молодой парень. В каждой нашей области, мгновенно прикинул много попутешествовавший Дима, есть свои Грязищи. Не промахнешься.

Иван Петрович прекрасно знал здешние края. Умирающая деревенька Грязищи находилась километрах в семидесяти отсюда. Далековато. И откуда там молодежь – тем более такого городского вида? Живут в этих Грязищах три с половиной столетние бабки…

Таня поймала его недоверчивый взгляд и проговорила жалобно:

– Мы правда заблудились. Пожалуйста, помогите нам!

Помочь тем, кто нуждается в помощи, тем паче сам просит о ней, – это закон леса. И не надо спрашивать, кто спасенный и откуда. Иван Петрович опустил свою двустволку и успокоил Дика. Придется ему сегодня немного пообщаться с людьми.

– Пошли! – коротко пригласил он.

Путешественники направились в дом. Хорошо, что Игорь успел прикрыть Танин парашют ветками, и Хозяин Озера его не заметил.

* * *

– Таня, ты когда-нибудь была в деревенской бане? – поинтересовался Дима.

– В сауну ходила.

– А в русской бане с паром была?

– Это в которой вениками лупят? Нет, не приходилось.

– Вот здесь будет такая баня. И я отлично умею обращаться с вениками.

Таня перехватила осуждающий взгляд Хозяина Озера и ослепительно улыбнулась:

– Спасибо, Дима, но я обойдусь без веников и попарюсь сама.

Иван Петрович облегченно вздохнул – вроде эта девчонка не из блудливых.

* * *

Они оказались ничего, эти незваные гости. Особенно тот, что постарше, – Игорь. Он мужик умный. Двое остальных хоть и выглядят взрослыми, а по тому, как ведут себя и как разговаривают, – чистые дети.

Девчонке он поручил чистить картошку. Она грустно посмотрела на свои лакированные ногти, но взялась за ножик.

– Что ж ты такую толстую шкуру снимаешь? – ужаснулся Иван Петрович.

– Да в Москве привыкла. У нас картошка нитратная. А нитраты все скапливаются в кожуре.

– Ну, у меня тут нитратов нет.

И Таня стала снимать шкурку потоньше. Только чистила она теперь гораздо медленнее. Ясно – чистить не умеет. Как и его бывшая жена.

Ну и оголодали же его гости! Навернули кастрюлю картошки, сало ели и нахваливали, малосольных огурцов умяли целую тарелку – только хруст за ушами стоял. «Водки, – хмуро сказал Иван Петрович, – сам не пью и в доме не держу». Но гости, сразу видно, не из пьющих. Держались они почтительно, обо всем его расспрашивали и искренне восхищались тем, как он устроил свое хозяйство.

Хозяйство у Ивана Петровича в самом деле было обустроено так, что ни одна баба не справится. Блестели кастрюли и тарелки. На стол постелена чистая клеенка. В доме одна огромная комната, но вся опрятная, светлая, любовно обшита деревом. Печь-голландка, а рядом с ней камин. А за широкими не по-деревенски окнами плещется, синеет озеро.