Показалось странным, как Кирия отнеслась к мальчишке. Казалось бы — циничная, распутная сука, для которой нет ничего святого! Кроме дружбы, конечно. А вот поди ж ты… отправилась ухаживать за ним, как за своим родным ребенком. И откуда что взялось?

Уже потом, когда все закончилось, и мы с Содией лежали в постели, она мне рассказала, что у Кирии был маленький брат, который погиб при нападении соседнего Клана на отцовское поместье. Кирия сильно переживала из-за этого, они были очень близки. Вот теперь во всех несчастных детишках видит своего братца. И кстати сказать — организовала приют, в который собирают брошенных детей. Кормят, поят, учат. Никто, кроме доверенных лиц не знает, что приют содержится на ее деньги. Никто никогда и подумать не сможет, что это заведение ее рук дело! Кирия славится бесшабашным, даже безумным поведением, которое даже для особо разнузданных аристократов кажется слишком уж непотребным. А еще — ее побаиваются, так как она одни из самых сильных боевых магов, какие есть в Империи. Какая бы ни была — пьяная, или обкуренная — разметает батальон вояк без всякой натуги.

А живет она так, как если бы жила последний день в своей жизни. Когда-то у нее был любимый парень, ей не разрешили выйти за него замуж — худородный. Парень ушел на войну, нанявшись к одному влиятельному Князю, и как обычно бывает — был убит во славу шкурных интересов жадного хозяина. Потом этот Князь на конной прогулке случайно упал в пропасть вместо со своими приближенными. Как и глава того Клана, который некогда напал на поместье Кирии. Ходили слухи, что это она приложила свои магические руки, но доказать ничего не сумели. Может и не хотели. А зачем настраивать против себя могучего боевого мага? Кому какое дело до чужих разборок…

Содия рассказывала мне… хмм… не впрямую. Намеками, полунамеками — когда касалось разборок ее подруги с врагами. Но я все понял, не дурак. И кстати — зауважал эту красивую, и как оказалось — глубоко несчастную женщину. Да, еще — красота ее не было искусственной, впрочем — как и у Содии. Обе красивы с детства, и обе из-за этого глубоко несчастны. Красота женщины в мире средневековья частенько не благословение богов, а их проклятье. Дурнушкам живется если не легче, то гораздо проще.

Только ли в мире средневековья? А что, на Земле разве не так? Разве все красавицы счастливы? Ведь чего ждут от красавиц… только не ума. Покорности, желания как следует обслужить мужчину (толстого, маленького, крохотночленного, зато с толстым бумажником), верности и терпеливости. Вот идеал: молчаливая красотка, которая облизывает мужа с ног до головы, и почти не чувствует боли. Ни физической, ни душевной.

Мда… все-таки мы, мужики, еще те болваны! Животные, право слово.

На это самоуничижительной мысли я и уснул. Ночь была не то что бурной — пипец какой бурной! Одна только мысль меня радовала и успокаивала — решил вопрос с Сенраком. С этой стороны можно никого не опасаться.

* * *

В Академию поехал к обеду. Содии уже не было в постели, остался только запах ее духов — нечто среднее между ландышем и сиренью. Слуги тут же подали завтрак, но прежде я зашел посмотреть на больных. Все в их комнатах спали, в том числе спала и Кирия — на кровати возле мальчишки, имя которого я так и не сподобился узнать. Впрочем — у кого бы я его узнал, если все без памяти валяются?

Постоял над Ирен, не выдержал, наклонился, и… коснулся ее губ своими губами. Потом воровливо оглянулся — не видел ли кто? Стало стыдно — воспользовался беспомощностью девушки! Еще бы ноги ей раздвинул, и… фу, черт подери! Украл поцелуйчик. Но со стыдом было и чувство… удовольствия, а пока ехал в Академию — улыбался и ощущал на губах прикосновение ее полных, теплых губ. Да, влюбленность — это здорово. ПризнаЮ!

Старый дурак… втюрился в придуманную девушку. А может она стерва?! Может у нее характер поганый?! Может она ненавидит людей, и строит им пакости?! Может щенков пинает и котят душит?! А я вот возвел ее в ранг иконы! Ну не дурак ли? Еду, и улыбаюсь…

Первое, что заметил у КПП Академии — трех незнакомых субъектов в цветах Сенрака. Ага, принесли извинения. Ну что же… приму, приму… пусть извиняются. Настроение еще приподнялось — приятно осознавать величие своего ума, и своей изворотливости. Вот я политик, так политик! Не все решаю ударом кинжала, и каплей яда! Иногда и башку включаю! А она, башка моя — ого-го какая умная!

— Господин Ольгард! — обратился ко мне старший из троицы, невысокий худощавый мужчина с проседью в волосах — Прошу вас выслушать меня! Я послан к вам от моего господина, Сенрака Оссана, с письмом. Нижайше прошу вас, господин Ольгард, прочесть это письмо прямо при мне, и дать ответ — на словах, либо письменно. Если вы пожелаете дать ответ на словах, то имеется государственный стряпчий, который зафисксирует ваши пожелания, дабы в дальнейшем не было ниаких разночтений при определении верности высказываний того, или другого участника разговора.

Он говорил так казенно-витиевато, что я слегка запутался в словесных оборотах. Все, что понял — Сенрак прислал письмо, и в этом письме точно есть нечто такое, что мне не понравится. Не зря же он прислал стряпчего? Настроение тут же упало, а в ушах зазвенел сигнал «красной тревоги» — Дззз! Дззз! Дззз!

Принимаю конверт, поданный мне с низким поклоном (поклонились все трое гонцов), вскрываю, поддевая концом кинжала, читаю: